— Клирик Эрик?!
— Да, я, маленькая госпожа. Я всегда относился к вам с теплом, и мне больно видеть, как с вами поступили сегодня. Позвольте мне вас утешить и поддержать. Идемте; я проведу вас туда, где вы будете жить и где сможете отдохнуть после сегодняшних потрясений.
Перед ней стоял главный Ловец Духов при дворе. Его Нова не могла спутать ни с кем. Это были его благородные светлые волосы цвета платины, его серые глаза. Сколько девушка себя помнила, он все время служил при дворе Короналя, и при этом не старился ни на день. Ловец Духов будто продал душу какому-то могущественному существу, и то остановило его возраст где-то между тридцать пятью и сорока годами. По его осанке, по благородным чертам его лица, по изяществу его рук можно было догадаться, что клирик когда-то был потомственным магом, но на свете не нашлось бы ни единого человека, который смог бы определить к какому дому тот принадлежит. И уж тем более не удалось бы найти того, кто это помнил.
— Спасибо, Эрик…
Клирик был в черной сутане, перепоясанной алым шелковым кушаком. На его груди поблескивала массивная золотая цепь со знаком Дремлющего духа, и выглядел этот статный, высокий, строгий мужчина точно так же, как в те времена, когда Нова еще была принцессой.
— Не называй меня так, Эрик, — горько ответила Нова, поднимаясь с пола. — Ты же слышал, что он сказал…
— Его Величество, Корональ, — строго, но мягко напомнил девушке клирик. — Называйте его так даже в приватных беседах. Вам ли не знать, что у стен в этом дворце есть уши? Идемте, я провожу вас.
Нова с радостью последовала за клириком. Его спокойствие, его участие и мягкий голос сыграли свою роль — перепуганная насмерть девушка немного пришла в себя и начала узнавать окружающие ее покои, залы и коридоры, по которым она шла.
— Скажи, — тихо произнесла она, чуть потянув за черный рукав его сутаны, — Эрик… это правда — то, что сказал Корональ? Отец действительно… — ее губы задрожали, она не смогла закончить предложения, и клирик лишь кивнул головой, подтверждая слова Эллиана.
— К моему сожаления, — тяжко вздохнул Эрик, — это чистая правда. Это очень грязная и кровавая история. Его Величество Эллиан, несмотря на свою молодость, воистину великий маг, если ему удалось выжить после… тех событий. Ваш отец… он действительно был обуян жаждой власти. До безумия, до самого настоящего сумасшествия. Он ради того, чтобы остаться на троне, решил уничтожить всех Водных магов, но он не учел одного: Понтифик не ошибается. В своей вечной дреме он видит истину. И если он сказал, что Корональ будет водный маг, значит, так тому и быть. Простому смертному не переспорить Понтифика.
У Новы задрожали губы, на янтарного цвета глаза навернулись слезы.
— Но я же не знала, — прошептала она, — я даже не предполагала, что мои слова послужат толчком к таким ужасным событиям!
— Не вините себя, — мягко ответил клирик. — Не вы в том виноваты. Ваш отец давно хотел это сделать, он просто искал повод. И если бы не ваши слова, он нашел бы его в чем-нибудь другом.
— Но теперь Эллиан винит во всем меня! — воскликнула Нова. — Во мне он видит зло и причину гибели его семьи! Но ведь я была так мала! Я не могла знать, чем обернутся мои слова!
— Его Величество, — снова мягко поправил ее клирик. — Мне трудно вам это говорить, но у Его Величества есть причины вас… не любить. Ему было нанесено страшное оскорбление, и не менее чудовищная, тяжелая боль. Его секли огненными плетьми и навечно оставили клеймо на его коже, то, что он пережил, простить и забыть трудно. К тому же, говорят, он уверен, что именно люди Короналя добивали раненный магов. Это он видел; и это он не может простить. Но ваше положение, — поспешил утешить клирик девушку, заметив, что на ее глаза вновь наворачиваются слезы, — не так уж безнадежно. Корональ молод, но, однако, он уже зарекомендовал себя как мудрый и милосердный правитель. Он прислушивался к словам всякого просителя, и свои обязанности Короналя исполняет очень тщательно и аккуратно. Его усилиями баланс скоро восстановится. Понтифик им доволен, — интимно понизив голос, заметил клирик. — Он изволил выйти из своего многолетнего сна и произнести имя Короналя, — эти слова он проговорил в самое ухо девушки, так тихо, чтобы услышала только она. — И произнес еще одно слово — «долголетие». А Понтифик не станет так благословлять того, чье сердце полно злобы. Поэтому, думаю, вы сможете его смягчить, и он вас пощадит.
— Но судя по тому, куда ты меня ведешь, я теперь его рабыня, — горько заметила девушка.