Вторая попытка Карружа выиграть дело потерпела фиаско. И вновь эта тяжба ещё больше углубила пропасть между ним и графом Пьером, и это в те времена, когда вся карьера и положение вассала в обществе зиждились на расположении его сюзерена. Свара из-за Беллема напрямую не касалась Жака Ле Гри, но после спора за Ону-ле-Фокон он, несомненно, принял сторону своего покровителя и сеньора. И в результате повторной тяжбы отношения между Карружем и Ле Гри окончательно испортились.
Вскоре за второй ссорой между Жаном де Карружем и графом Пьером последовала очередная, уже третья за столь короткий промежуток времени, окончательно разведя двух сквайров по разные стороны баррикад. Новый спор вспыхнул, когда Жан в очередной раз заявил свои права на земли и власть.
Желая отыграться за недавние неудачи и имея для этого необходимые средства (вероятно, из приданого Маргариты), Жан решил прикупить новые земли. 11 марта 1383 года он приобрёл два феода, Куиньи и Плейнвиль, у рыцаря Жана де Воложера. Оба поместья, одно возле Аржантана, другое — на севере, в местечке, известном ныне под названием Кальвадос, славились как плодородные сельскохозяйственные угодья, обещающие богатые урожаи и отличную ренту. Если желание Карружа обладать ими ещё можно объяснить, то расположение Куиньи аккурат между землями графа Пьера и Жака Ле Гри было для Жана тревожным звоночком, к которому тот не прислушался.
Вскоре сделка сорвалась. 23 марта 1383 года, спустя всего двенадцать дней после продажи, граф Пьер заявил свои законные права на оба поместья и потребовал, чтобы Карруж их уступил{5}. Знал ли Жан о претензиях графа на эти земли и сознательно пошёл ему наперекор? Всё может быть, учитывая скандальный характер сквайра. Напористость, превращавшая его в отважного воина и, возможно, не раз спасавшая ему жизнь на поле боя, тянула его карьеру при Аржантанском дворе ко дну. Там для продвижения вверх требовались тактичность и дипломатия, а не примитивная бравада или грубая сила.
По итогам третьей тяжбы с графом Пьером Жан де Карруж вынужден был уступить Куиньи и Плейнвиль, так и не успев вступить во владение. Граф Пьер полностью компенсировал сквайру потраченные на покупку земель средства. Но если бы это стоило Карружу лишь земель и ренты, которые он мог бы завещать своим потомкам! Ведь его снова макнули лицом в грязь, причём на глазах у всего аржантанского двора.
Возмущённый своевольством графа, но вынужденный подчиниться воле сюзерена, Жан де Карруж обрушился с праведным гневом на своего соперника. Карруж негодовал из-за того, что Ле Гри втёрся в доверие к графу Пьеру, стал его новым придворным фаворитом и злоупотреблял своим положением при графском дворе. Ле Гри был капитаном крепости в Эксме, а Карружа лишили Беллема. Ле Гри ездил в Париж и стал королевским сквайром, а Карруж остался не у дел. Хуже всего, что Ле Гри получил в дар от графа драгоценное поместье Ону-ле-Фокон, а Карружу пришлось прилично потратиться на покупку дорогих земель, и то лишь за тем, чтобы граф вскорости оттяпал их себе.
Вне себя от собственных неудач и карьерных успехов Ле Гри, Карруж сделал вывод, что Жак плетёт интриги за его спиной. Всё это время, рассуждал он, Ле Гри настраивал графа против него, получая при этом личную выгоду. Причина, по которой граф Пьер за последние годы трижды захватывал законную собственность Жана (сперва Ону-ле-Фокон, затем Беллем и, наконец, Куиньи и Плейнвиль) заключалась в том, что за всем этим стоял Ле Гри, нашёптывающий сюзерену дурные советы. Для озлобленного и подозрительного Карружа напрашивался один вывод: его старый друг, которому он некогда безгранично доверял, нагло предал его ради собственных карьерных интересов. Ле Гри делал карьеру при дворе, наступая на голову Карружу.
Пламя третьей ссоры Жана с графом Пьером спалило последние мосты, соединявшие двух сквайров. Карруж, винивший старого друга во всех своих несчастьях, теперь начал откровенно ненавидеть Ле Гри. Должно быть, Жан жаловался другим на своего коварного соперника. Возможно, при дворе в Аржантане он даже публично бросал ему в лицо гневные обвинения.
Агрессивное поведение Жана лишь закрепило за ним репутацию вспыльчивого, импульсивного ревнивца, и он покинул двор. Хотя официально Жан по-прежнему числился графским камергером, фактически он стал персоной нон-грата. В течение последующего года, а то и больше, Жан избегал появляться при дворе в Аржантане, который хоть и находился всего в двенадцати милях от замка Карружа, однако их разделяла непреодолимая пропасть. В августе 1383 года Жана призвали на службу, помогать графу Пьеру во Фландрии, но он покинул кампанию уже на восьмой день — ещё один намёк на возникший разлад между ним и сюзереном.