— Прекрасный образец искусства, не правда ли? — Ричард вздрогнул от неожиданности. Пока он в полной растерянности рассматривал свой портрет, Алва неслышно вошёл в комнату мягкой кошачьей походкой. — Жаль только, художника, скорее всего, уже нет в живых. Полагаю, он бы мог затмить даже непревзойдённого мастера Коро, если бы не покинул сию юдоль скорби слишком рано, разумеется, к вящей славе достопочтенного мастера, который так и останется непревзойдённым.
— Что… Что это?
— Твой портрет, Ричард. Неужели не нравится? — Ворон держал в руках бокал с вином, который, похоже, был не первым за этот день.
— Я не помню, чтобы кто-то писал мой портрет. Откуда он?
Алва поднял бокал и взглянул через него на свет. Отвечать он не спешил, и Ричард терпеливо ждал.
— Я случайно заметил его среди многочисленных предметов искусства, которые барон Капуль-Гизайль вывозил из Олларии, — медленно проговорил Рокэ, как будто каждое слово давалось ему с трудом. — Видимо, я позволил себе тогда излишне долго задержать взгляд на портрете, настолько, что барон посчитал себя обязанным мне его подарить.
Рокэ отхлебнул вина и тихо добавил.
— Полагаю, его сделал один из тех талантливых мальчиков, юных дарований, которых барон держал в своём доме. Возможно, в тот день, когда мне посчастливилось отыграть твоё фамильное кольцо и надорского иноходца.
Ричард снова окинул взглядом свою бывшую комнату. Это место словно застыло во времени, оно ощущалось мёртвым, чужим. Зачем Алва всё это хранит? Зачем ему вещи оруженосца? Зачем ему этот портрет? Не комната, а какой-то склеп, не потрет, а икона. Дика передёрнуло. Нет уж, святым Ричардом он не станет, хватит и святого Алана. Он пока что жив.
Ричард вплотную подошел к Алве и посмотрел прямо в глаза.
— Рокэ, я хочу здесь жить. Это и мой дом тоже… был моим. Пожалуйста, позволь мне остаться.
Алва слегка покачнулся, выставив вперед руку. Дик от неожиданности едва успел его подхватить. Кажется, тот хотел что-то сказать, но так и не произнёс ни слова. Он выглядел растерянным — таким Дик его никогда раньше не видел. Рокэ ещё раз пристально взглянул Ричарду в лицо, его губы искривились в странной усмешке, после чего он нетвёрдым шагом вышел из комнаты. Ричард в недоумении смотрел ему вслед.
И что всё это значит? Разрешение получено? Ричард решил интерпретировать странное поведение Алвы как положительный ответ и в тот же день перенёс сюда свои вещи.
Он был дома. Алва не гнал его и даже снова учил. О чём ещё было мечтать?
========== Глава 5. Жареные каштаны ==========
— Мэтр Родригес! Мэтр Родригес! — чумазый мальчишка нёсся со всех ног к дому врача.
На порог вышел сухопарый пожилой человек с густой сединой и горбинкой на носу, на ходу вытирая руки тряпицей.
— Что случилось?
— Вас зовут, сударь. В дом бывшего Первого маршала. Там человек упал с дерева. Мне дали целый талл, чтобы я как можно быстрее привёл вас.
С сияющим лицом мальчик показал талл и тут же попробовал его на зуб для пущей убедительности.
— Герцог Алва упал?
— Нет, другой господин, тот, что моложе. Кажется, он управляющий.
— Хорошо. Я иду.
Известный столичный врач, мэтр Антонио Родригес, был по отцу кэналлийцем, но вырос в Олларии. Он служил военным врачом, а после занялся частной практикой. С герцогом Алвой он был хорошо знаком и не раз латал раны прославленного Первого маршала, а также лечил всевозможные недуги других обитателей особняка на улице Мимоз. Рокэ Алва много раз предлагал Антонио перейти к нему на постоянную службу, но для врача была важна свобода, поэтому он каждый раз отказывался. С юности он мечтал помогать всем людям, вне зависимости от достатка и статуса, а не только сильным мира сего. Алва, который сам неплохо разбирался в медицине, высоко ценил мастерство лекаря и всегда посылал за ним при необходимости. Антонио был старше Рокэ всего на пару лет, и со временем они стали друзьями.
Мэтр Родригес убрал со стола готовящиеся тинктуры и поспешил в особняк. Из ворот дома выходили несколько человек, они указали ему на второй этаж. Антонио быстро поднялся по лестнице и вошёл в одну из комнат, ориентируясь на доносившиеся голоса.
— Нино, рад тебя видеть, — кивнул вошедшему Рокэ, склонившись над предполагаемым пострадавшим и внимательно осматривая его лодыжку. — Спасибо, что пришёл.
Больной показался мэтру Родригесу смутно знакомым. На глаза попался портрет, и лекарь без труда опознал на нём юную копию того, кто сейчас лежал на постели. Этого мальчика, оруженосца Первого маршала, мэтр Родригес помнил. Вроде бы, даже был какой-то скандал вокруг отца мальчишки и Алвы. Ах да, герцог Ричард Окделл, сын Эгмонта Окделла. Мэтр Родригес накладывал ему тогда перевязки на правую руку из-за укуса крысы. Шрам на правой руке пострадавшего действительно имелся, что подтвердило догадку. Значит, герцог Окделл вернулся после стольких лет.
— Рокэ, — мэтр Родригес поприветствовал хозяина дома, а затем слегка поклонился бывшему оруженосцу. — Дор Рикардо.
Больной, который до этого растерянно озирался, резко вздрогнул и с ужасом уставился на лекаря.
— Вы меня знаете?
— Да, я помню вас, герцог, — мэтр Родригес снова поклонился. — Я перевязывал вашу руку, когда вы служили в этом доме оруженосцем. Кажется, вас тогда укусила крыса. Врачи могут забывать лица, но хорошо помнят раны, которые лечили. У вас остался шрам.
Герцог Окделл заметно побледнел и посмотрел на Алву, ища поддержки.
— Нино, видишь ли, мы пока хотели бы сохранить личность герцога в тайне, — произнёс Рокэ.
— Разумеется. Врачебная тайна так же нерушима, как и тайна исповеди.
— Звучит не слишком обнадеживающе, — рассмеялся Алва. — Но выбора у нас, похоже, нет.
— Дор Рикардо, что же с вами произошло? — обратился мэтр Родригес к Ричарду.
Дик замялся. Вот как сказать «доктор, я упал с каштана» и не выглядеть при этом смешно? А всё из-за того, что они с Рокэ немного повздорили. Вчера вечером Рокэ собирался готовить и обнаружил, что их кладовая пуста. И позволил себе заметить, что от таких управляющих толку ещё меньше, чем от оруженосцев. Как же Дик тогда разозлился! Не стоило, конечно, так реагировать, ведь он прекрасно знал колкий характер своего эра, да теперь уж поздно сожалеть. Но Ричард обиделся. Сильно. «Раз я вам не нужен, монсеньор, — бросил он в запале, — тогда сами и занимайтесь закупками в своём доме». И хлопнул дверью. Той самой, дубовой. Ух, как она хлопнула! Даже такого, как его эр, должно было пронять. В результате они остались без ужина. А сегодня, выйдя на тренировку в прескверном настроении, они нашли под каштаном… каштаны. Рокэ хитро улыбнулся и спросил, не водится ли в хозяйстве у его управляющего ведро. Ведро у Ричарда нашлось. Проблема была в том, что в городе, который некогда назывался Кабитэла, каштаны только начали падать. Рокэ предложил Дикону забраться на дерево и слегка им помочь. Каштанов они набрали немало. Вот не стоило так увлекаться — жадность ещё никого до добра не доводила, да только они с Рокэ были голодные. В пылу перетряхивания каштана Дик поскользнулся и упал. Как очутился в своей комнате, он не помнил, наверное, сильно ударился головой и временно потерял сознание. Затылок ломило невыносимо, а левая лодыжка распухла и смахивала на слоновью.