"Эй, Руд", — обратился к товарищу Рено, весьма встревоженный, — "почему шеф терпит этого Килмистера?"
"Он ждет результатов его изысканий. Я так думаю".
"Каких изысканий? Если он собирается тратить деньги на то, чтобы лишь притуплять боль, это и я могу делать", — хмыкнул Рено.
"Я предоставил ему свои клетки для исследования как один из незараженных. Он вскоре должен что-то выяснить".
"Я хотел бы сам провести расследование. Нас окружают столько зараженных людей, но мы почему-то не заболеваем. Странно, как думаешь?"
"Шеф сказал, это не заразно", — отвечал Руд, несильно пнув Рено в живот, ибо на лице того все еще читались сомнения. — "Почему бы нам немного не размяться, партнер? Давненько мы не тренировались".
"Зачем?"
"Чтобы закалить наши тело и дух. Если будет сильно и то, и другое, мы не подхватим эту заразу".
"Прекрати говорить, как старый козел", — произнес Рено, приняв боевую стойку, и они начали поединок.
***
"Маленькие дьяволы" — так более пожилые пациенты в "Горном Пристанище" называли Руфуса и его подчиненных. Кто-то даже заявил, что не понимают, как они могут столь доверять друг другу.
Даже сам Президент и Турки не понимали, как могут оставаться столь сплоченными и как могут в сложившихся обстоятельствах все еще представлять свою организацию. Многие считали, что они ведут себя как дети, выдавая желаемое — существование корпорации — за действительное. Как маленькие дети, которые знают, что дома их не ждет ничего хорошего, посему возвращаться туда они не спешат и реализуют в играх свои сокровенные фантазии.
Однажды, через два года после того судьбоносного дня, Руфус заглянул в комнату к Килмистеру.
"Итак, доктор? Быть может, пришло время открыть мне результаты своих исследований? Мне очень интересно узнать о связи между моей болезнью и Иеновой".
"Хорошо. Во-первых, даже по прошествии двух лет я не приблизился к обнаружению исцеления от этой болезни", — шутливым тоном заявил Килмистер, не уточняя, что он сумел повысить стимулятора. Руфус слушал его с непроницаемым выражением на лице. "Но теперь я уверен в источнике болезни".
Килмистер рассказал Руфусу, что его первый пациент подвергся воздействию Живого Ручью. Осмотрев его, он сразу понял, что человек заражен.
"У пациентов я обнаружил и иной симптом. Когда состояние их ухудшалось, они падали духом и готовились к смерти… Ты ведь и сам знаешь это, господин Президент?"
Действительно, — подумал Руфус.
"После того рокового дня многие пришли к выводу, что для них нет будущего и смерть близка. Тогда-то число зараженных и резко выросло. Кроме того…"
Килмистер рассказал о черной воде. Руфус вспомнил потоп в пещере и воду, которая, казалось, обладала собственным разумом.
"…Из многих людей сочилась черная вода. Думаю, они или нахлебались ее, или искупались в ней, даже не сознавая этого. Ведь это просто вода, в конце-то концов. Она повсюду".
"И что же ты думаешь обо всем этом?" — поинтересовался Руфус.
"Боль и высокие температуры у людей указывают на то, что организмы их борются с чужеродным веществом. Если рассматривать эту болезнь относительно остальных, известных, то ее человеческий организм превозмочь не в силах. Это вещество принадлежит сущности весьма могущественной. Ничего нельзя сделать, чтобы облегчить страдания несчастных".
"Ты обнаружил источник этой болезни?"
"Гены Сефирота, можно даже сказать, что гены Иеновы… Точнее, останки генов. Как я тебе раньше говорил, они обладают схожими характеристиками с генами СОЛДАТ".
Руфус вновь вспомнил о черной воде и внутренне содрогнулся, когда прозвучало имя Сефирота.
"Господин Президент, я бы хотел взглянуть на Иенову. Где она?" — поинтересовался Килмистер, не выказывая ни малейшего сочувствия к состоянию Руфуса.
"Увы, ни малейшего представления".
"Прикажи своим подчиненным выяснить это".
"Я подумаю".
"Думаю, ты примешь решение как можно скорее".
Руфус кивнул и повернулся к Килмистеру спиной. Когда он уже выходил из комнаты, Килмистер заметил: "Когда-то профессор Ходжо отказался от воплощения предлагаемого мной проекта. Даже теперь я хочу попробовать претворить его в жизнь. Я думаю, мы можем создать существо, превосходящее самого Сефирота".
"Как насчет излечения?" — бросил Руфус, не оборачиваясь.
"На тех, кто уже выказывает симптомы заболевания, мы должны поставить крест. Но если здоровые люди не станут предаваться отчаянию, с ними все будет хорошо. Расскажи об этом людям, но не упоминай о черной воде. Это приведет к панике".
Руфус, который также являлся одним из пациентов, выказывающим симптомы заболевания, молча вышел из комнаты.
На следующее утро Килмистера нашли мертвым. Его застрелили. Когда Тсенг осматривал тело, подошел Джуд и признался, что убил доктора именно он.
"Где ты раздобыл оружие?"
"Не могу сказать тебе — не то, чтобы мне запретили, но тот, кто дал мне пистолет, однажды спас мне жизнь".
Тсенг оправился с докладом к Руфусу, но факт смерти Килмистера от рук Джуда не вызвал у того удивления.
"Тсенг, послушай меня".
"Да, сэр".
"Корпорация "Шинра" должна разыскать Иенову и вернуть ее".
"…Да, сэр".
"Наша задача — сохранить ее и не подпустить к ней ни безумных ученых, ни…" Руфус припомнил слова Килмистера. "Ни останки генов, пребывающие в Живом Ручье".
"Да, сэр. Я немедленно начну необходимые приготовления".
***
Рено и Руд меняли вывеску на "Горном Пристанище".
"А что означает "Лечебница"?"
"Это означает — вылечить и оздоровить мир". Оба обернулись к неслышно приблизившемуся сзади Руфусу.
"Может, наши методы и несколько радикальны, но… мы — корпорация "Шинра". Так что это никого не удивит".
Голос Руфуса звенел от переполнявших его эмоций.
Поток жизни
Человек чувствовал, как Поток жизни пытается поглотить его личность — память, мысли, эмоции. Если он позволит потоку унести себя, сущность, которой он некогда был, растворится и исчезнет в духовной энергии, циркулирующей вокруг планеты. Человек подумал, что это недопустимо. Планетой надлежало править ему, а стать частью Потока жизни означает поражение.
Человек почувствовал большое возмущение в Потоке жизни — знак иного поражения. Когда Поток жизни вырвался на поверхность планеты, человек подумал, что Клауд наверняка уверен в собственной победе. Клауд дважды отправлял его в Поток жизни. Человек знал, что если будет держаться за основу своего духа, то останется личностью, не растворившейся в потоке внутри планеты. Клауд. Человек решил сделать Клауда такой основой. И он хотел, чтобы Клауд знал об этом. Я все еще думаю о тебе. И я докажу тебе это.
Когда Поток жизни вырвался на поверхность, человек уже предал планете свои незначительные воспоминания. О своем детстве, о друзьях, о сражениях во времена, когда он еще не ведал о своем истинном наследии, о жизни в ранние годы — все это стало частью потока, отвратившего Метеор и вернувшегося в планету. В то же время средоточие его духа и воспоминания, к нему относящиеся, перемещались от потока к потоку и странствовали по земле, от города к городу. Если люди пытались бежать или утрачивали всякую волю и замирали пред потоками Потока жизни, он оставлял на них свой след. Человек был уверен, что если Клауд этот след заметит, то сам он не исчезнет никогда. Пока Клауд помнит обо мне, я буду продолжать существовать. И в Потоке жизни, и на поверхности. Даже если дух мог продолжит рассеиваться, даже если в потоке останется лишь один фрагмент воспоминаний, я могу рассчитывать на то, что сознание Клауда вернет меня к жизни, — размышлял человек.