В конце концов проснулся Бертельсен; полупьяный, он закричал громче других:
— Нечего так кричать, отнеситесь к этому поспокойнее! Когда он захотел броситься в альков, чтобы помочь своей жене, он сам зажегся у портьеры, отступил назад и хотел выскочить в окно, но зажег занавеси; он повернул к столу и опрокинул на свое горящее платье остатки вина; но это нисколько не помогло. Фрекен Эллингсен, единственная, поступила разумно: она схватила скатерть со стола, так что стаканы и бутылки посыпались на пол и обернула горящего Бертельсена скатертью. Но этого было недостаточно, скатерти не хватило, чтобы целиком прикрыть его; кроме того, он не стоял смирно, но как бешеный носился по комнате, и следующее, что увидела фрекен Эллингсен, было то, что и она горела. Она бросается на пол, катается, кричит, воет, опрокидывает стол. Единственная, кто могла бы что-нибудь сделать, стоит и икает; вдова ничего не предпринимает, но стоит, как парализованная, и икает. Вдруг Бертельсен освобождается от горящей скатерти, отбрасывает ее от себя, как длинное пламя, возможно дальше, к вдове, она падает к ее ногам и зажигает и ее…
Теперь все и вся пылает.
Во флигеле у прислуги заметили, что в доме что-то ярко светится; когда они прибежали и увидели дым, то поняли, что случилось несчастье. Была буря, они не могли идти выпрямившись, но, наклонив голову, боролись с ветром и кричали «пожар!», чтобы всех разбудить и, наконец, остановились под верандою, ожидая, чтобы кто-нибудь отпер им изнутри. Никто не показывался. Когда прошло довольно много времени, тогда скотник взял в дровяном сарае топор и выбил дверь. Но никто не выходил. Скотник, инспектор и почтальон с криком «пожар» побежали по лестницам и по коридорам всего дома; когда, наконец, из-за дыма они вынуждены были повернуть обратно, они снова вышли на веранду.
Теперь огонь высоко вздымался вверх над крышею, ураган мечет огонь дальше вверх и вниз, все это огромное здание на столбах, горит, как бумага. Что делать людям? Принести две лестницы, приставлять их к случайно избранным окнам и заглядывать туда? Они беспомощны, они только и могут что кричать; лохани с водою никакой пользы принести не могут. Полуголые пансионеры во всех этажах раскрывают окна, кричат, но в буре ничего не слышно; кое-кто из них в безумии, бросается из окна, их развевающиеся рубашки зажигаются по пути и они падают на землю, как метеоры. Люди ползут по ступенькам, желая спасти хоть одну жертву, но никого спасти не удается; какая-то дама, с массой платья на руках, передает сначала платье, но сама не решается последовать за ним. Это ураган и погибель! Теперь уже стены горят, лестницы забаррикадированы огнем, прислуга вынуждена спуститься со ступеньки на ступеньку.
Ох, эти лестницы! Теперь распоряжается инженер со своими рабочими по электрической станции. Конечно, лестницы переносятся от окна к окну, с одного места на другое, на каждой ступеньке молодой человек, смельчак; слава богу, они добираются до самого верха, заглядывают в комнату, полную дыма и огня, но людей нет, люди слились в одно с пламенем и дымом и больше не существуют. Смельчаки спешат вниз; на них самих загорелось платье, даже лестницы горят.
Внезапно появляется доктор; он в нижнем белье и с обнаженной головой и может сделать так же мало, как и другие, но он не кричит, он молчит. Наконец, у двери, на веранде показываются несколько пансионеров, два-три человека следуют за ними; все они не одеты, но кое у кого одежда в руках. Они кричат и горят, они охвачены пламенем, но все-таки выбегают. Это произошло в последнюю минуту; вслед затем огонь выбивается и сквозь дверь на веранду.
В углу, в верхнем этаже, под крышею, показывается в окне одетый мужчина. Он смотрит вниз и, не раздумывая ни секунды, схватывается за водосточную трубу и начинает по ней спускаться. Лестница могла бы спасти его, но лестниц нет больше. Он спускается по трубе с крыши на крышу и приближается к земле. Когда огонь на втором этаже задерживает его, он, по-видимому, теряется; он повисает на руках и раздумывает, покинуть ли ему свою крышу. Вдруг он исчезает, огонь и дым скрыли его, и он оказался внизу на дворе. Расшиблен? Нет, не расшиблен, но он горит, катается по земле, срывает с себя платье и гасит его, шлепает шляпой и руками по своему телу и гасит, гасит…
Вот он встает. То Самоубийца.
Он спасся, когда, падая, оттолкнулся ногою от водосточной трубы; это бросило его наискосок на балкон следующего этажа, откуда он упал дальше, причем падение превратилось в падение в два приема, и напоследок он упал уже с небольшой высоты. Боявшийся жизни, Самоубийца рискнул спастись с такой высоты и сквозь море огня. Счастье, чудо!