— Как выгоняют? За что? — удивилась она.
— Пьяным был, да ругался... Плохо ругался, — коротко сообщил сын. — Он ведь не сам напился — отец его напоил. Алкаш несчастный.
— Ай-яй-яй, — приговаривала мать. — Что с ним теперь будет-то?
— Ничего не будет, — решительно ударил Саша по столу ладонью. — Завтра всем классом к директору пойдем...
И они пошли. Добились своего — оставили Лысакова.
— С твоим Сашкой в разведку ходить можно, — закончил Анатолий Владимирович. — Стоящий парень.
И снова Фаина Егоровна почувствовала себя так, словно дорогой подарок ей вручили. Поспешила домой: вечером, хотя никого и не приглашала, обязательно будут гости. День рождения, поется в песне, только раз в году. Надо что-нибудь приготовить.
Возле калитки ее окликнул почтальон.
СЛЕДЫ
— Что случилось, Ниякин? — спросил Демаков старшего сержанта, подойдя к нему.
— Посмотрите, товарищ лейтенант, — показал Ниякин рукой на примятую землю. — Свежие следы. Двое навстречу нам совсем недавно прошли, но мы почему-то никого не встретили.
— Может, до нашего прихода они уже в кишлаке были? — задумался офицер. — Но почему следы вдали от дороги? Загадка.
— Душманы по двое не ходят, да еще днем. Они бандами по ночам шастают, — заметил рядовой Ягофаров. — Скорее всего, пастухи прошли. В этом году что-то раньше обычного. Значит, лето жарким будет.
— Много ты знаешь, Азамат, — перебил его Ниякин. — А где следы верблюдов, овец, коней?
— На дороге, — ответил Ягофаров, — кочевники тоже по дорогам ходят.
Кочевников Демаков уже видел несколько дней назад. Они шли кланом в сторону Пакистана. Мимо бронетранспортера, на котором лейтенант находился, плыли и плыли загорелые и запыленные люди, позванивая монистами и бубенцами, а с ними — стада овец, верблюдов, ослов. Казалось, что в этом хаосе не было никакого деления. Но, понаблюдав, Александр понял, что идущий клан разделен на роды, на большие семейства. Впереди каждой семьи — несколько мужчин. За ними — верблюды — по три или четыре — караваном. Их вели мальчишки. Вразброд семенили ослы, нагруженные детьми, старухами, домашней утварью, кошмами, тюками... Завершали шествие отары овец в окружении огромных и сердитых псов.
— Что за племя? — поинтересовался Демаков.
— Наверное, афридии, — ответил рядовой Нуров, знаток местных обычаев и языков. — А может, шинвари или ортонзаи. Спросить?
— Не надо, — покачал головой лейтенант, хотя любопытство его так и распирало.
«С кем они? За революцию? Против? — задумался Демаков. — И против кого повернут оружие?»
Александр был в курсе, что за влияние в племенах идет борьба: ведь в Афганистане кочевников больше трех миллионов. Сколько точно, никто не знает. А это воинственные люди. Храбрые и дикие. Исправляя левацкие загибы Хафизулы Амина, новые руководители страны приняли меры, чтобы кочевники могли жить так, как они привыкли. Конечно, в племенах ведется пропагандистская работа о целях революции, ее программе. Но и контрреволюция не сидит сложа руки. Подкупом верхушки племен, обманом, запугиванием она стремится привлечь кочевников на свою сторону.
— Племена здесь прошли, но прошли давно, — нарушил молчание Демаков, — а следы, Ниякин прав, сегодняшние. Возможно, это кто-нибудь из банды, стало быть, надо усилить бдительность. Всем смотреть в оба.
До пункта, где предполагалось установить дорожный пост, оставалось совсем недалеко. Пост здесь уже когда-то был оборудован и в свое время использовался для несения службы. Потом его сняли — бандиты вроде бы успокоились. Остались камнями обложенные амбразуры. Местность из них хорошо просматривалась, так что внезапность душманского нападения почти исключалась.
За время перехода во взводе ничего не случилось. И Демаков, связавшись с командиром роты по радио, только и доложил о замеченных следах. Затем выставил часовых и в бинокль стал тщательно разглядывать серую ленту дороги, уходящую в ущелье. Метрах в семистах она терялась из виду: ее закрывала высокая крутая скала, за которой сразу, судя по карте, разбросался кишлак Р. «Вот пообедаем, — подумал Демаков, — разделю взвод на группы и пойду туда. Бандиты могли укрыться в нем за дувалами или засесть на скале. Чтобы лучше видеть, поднимись в горы, — кажется, так говорят пуштуны?»
— Товарищ лейтенант, обед готов, — пригласил Демакова к разбросанной на земле плащ-палатке старший сержант Ниякин.
— Милости прошу к нашему шалашу — так, что ли, Сергей? — пошутил Александр.
— Не совсем, — слукавил Ниякин. — Не к шалашу, а к дастархану.
За обедом к политработнику обратился рядовой Азамат Ягофаров.