— Вот вы, товарищ лейтенант, вчера про Сцеволу рассказывали во время политчаса, а что, действительно был такой?
Александр удивленно посмотрел на солдата, вспоминая, о чем же он вчера говорил. Ударил себя ладонью по лбу, как бы призывая думать быстрее.
— Да, был такой! — воскликнул он вдруг с жаром. — Был!
Несколько дней назад в руки Александру попала книжка, заброшенная в Афганистан из пакистанского Пешавара. Рядовой Мухамат Нуров помог перевести ее. Называлась она довольно безобидно: «150 вопросов и ответов». Но это был по сути дела учебник для бандитов. Вот пример:
Вопрос: Какие задачи стоят перед диверсионной группой?
Ответ: Уничтожение объектов...
Вопрос: Что является объектом для нападения?
Ответ: Больницы, школы, столовые...
Очередной политчас с личным составом роты Демаков решил начать именно с рассказа о книжонке. «В этом «пособии», — говорил Александр, — вложена вся злоба противников народной власти и их заокеанских покровителей». Ну и привел примеры изуверств этих «защитников свободы», как их лицемерно называют на Западе. Демакова радовало, что солдаты тоже хотели высказаться, с чувством гордости говорили о помощи Страны Советов молодой республике, вставшей на путь новой жизни, о своем интернациональном долге, о том, что сорваны планы империализма создать у границ СССР еще один плацдарм для агрессии против нашей Родины.
— За океаном жаждали превратить Афганистан в свой стратегический плацдарм у южных рубежей Советского Союза, — говорил Демаков. — И мы вместе с афганскими воинами, обороняя суверенные границы этой республики, обеспечиваем тем самым безопасность двух наших стран и народов. Вот почему нам приходится порою рисковать собою...
Тут-то он и вспомнил о патриоте древнеримской республики Муцие Сцеволе, который, желая показать врагу Рима — этрусскому царю — стойкость своих соотечественников, сжег на его глазах свою правую руку. Александр еще курсантом узнал об этом и его взволновала судьба римского героя. Он тогда невольно протянул связующую нитку из тех далеких времен к подвигу своего земляка Героя Советского Союза Алексея Гаранина. Солдаты слушали его, что называется, с открытыми ртами. И то, что Ягофаров не забыл рассказанного, политработника порадовало: выходит, он заставил солдата задуматься, а это — уже кирпичик в идейный фундамент.
Каждый видел высокий смысл в том, почему он находится здесь, и это людей всегда окрыляло. Чтобы сражаться, размышлял политработник, надо верить.
Александр каждое политзанятие или какое-нибудь другое политико-воспитательное мероприятие старался сделать интересным. Считал, что без этого коэффициент отдачи будет весьма невысок. И порой в палатке, где собирались люди, разгорался такой жаркий спор, что однажды проверяющий политзанятия сделал ему, лейтенанту, замечание. Но это нисколько не остановило политработника. Он по-прежнему с озорной улыбкой приходил на занятия и, заговорщически подмигивая, произносил привычное:
— Итак, начнем, пожалуй...
А начинал с какого-нибудь мифа, скажем, о похищении Европы или о Прокрустовом ложе, в которое американский империализм пытается уложить все народы, или с только что услышанной по радио интересной новости. Аудитория сразу оживлялась и включалась в работу.
— Да, Азамат, был такой герой, — повторил Демаков. — Муций Сцевола, но еще больше таких, как Муций, оказалось в нашей стране в годы войны. Тысячи патриотов не то, что руки или ноги, а жизни свои отдавали за Родину. Да, я думаю, и среди вас таких немало.
Беседуя с людьми, он для каждого находил свое слово, адресованное только тому, с кем он говорил. Подтянутый, улыбчивый, Демаков заражал всех уверенностью, оптимизмом. Он был широкоплеч, с. бронзовым лицом. Лоб высокий, чистый. Живые, горящие, как угли, глаза глядели прямо и бесстрашно.
...Демаков, наверное, затянул обеденный перерыв, потому что старший сержант Ниякин, всегда собранный и аккуратный, загремел котелком. Александр пружинисто встал на ноги, повел биноклем вдоль дороги, не особенно высовываясь из-за укрытия. Солнце скатывалось к горам и казалось уставшим. В разогретом воздухе висела тишина, изредка нарушаемая негромкими переговорами солдат взвода.
Опустив бинокль, лейтенант обратил внимание на лица подчиненных. Они сейчас были необычно сосредоточенны, удивительно серьезны. Зорко высматривал каждый клочок местности настороженный рядовой Жадан, стоявший на посту. Покусывая травинку, рядовой Варнавский мыслями унесся далеко-далеко. Любознательный Ягофаров, видимо, размышлял о поразившем его Муцие Сцеволе...
— Ниякин, Аллядинов, Караваев, Ягофаров, Варнавский, Валиев, Ибрагимов, Жадан, Антонян пойдут со мной, — отрывисто распорядился Демаков. — Выходим через пятнадцать минут.