Еще вот, кажется, в шестом классе Саша был. Приходит она однажды с работы, а его дома нет. Прочитала на клочке бумаги в клеточку: «Ушел с Алкой посмотреть, как рождается река». Рванулась к родителям девочки — там тоже паника. Вместе побежали в верховье Ирмени. За околицей слышат — темно уже было — кто-то хнычет. Замерли: плакала Алла, а Саша ее успокаивал.
— Фаина Егоровна, — тронула за плечо Алла, — вы словно и не здесь.
— Вспомнила, как вы с Сашей исток реки ходили смотреть, — мягко улыбнулась она в ответ.
Алла засмеялась:
— Я тогда устала и захныкала. А все же исток реки мы посмотрели. Саша не такой, чтобы задуманное не исполнить.
Они вспоминали, смотрели фотографии, перебирали письма.
Долго в ту ночь светились окна Фаины Егоровны.
БОЙ У РАЗРУШЕННОГО КИШЛАКА
Демаков подошел к амбразуре, посмотрел вниз на дорогу. По ней быстро шли, почти бежали два афганца. Без оружия. И хотя расстояние до них было приличным, чувствовалась их настороженность: они все время озирались, будто ждали кого-то. Странно, что они вообще здесь оказались, да еще несутся как угорелые в горное ущелье на ночь глядя. Странным Александру показалось их постоянное наблюдение за местностью. С чего бы простым дехканам озираться по сторонам? Что-то тут явно не то... Похоже, ведут разведку, а может, уже провели и торопятся доложить о результатах. Кому? Если они и в самом деле душманские лазутчики, то, вероятнее всего, где-то неподалеку находится банда. Значит, возможна засада, а через...
Лейтенант мельком бросил взгляд на часы: стрелки показывали четыре местного времени. Часа через полтора или даже раньше должна проследовать колонна. «Надо проследить, куда они так спешат, — подумал Демаков. — Но сделать это незаметно...» Он решил пропустить их до поворота, за которым находятся кубические постройки заброшенного кишлака Р. Потом сделать стремительный рывок — и уже из-за поворота вести наблюдение дальше. Чутье подсказывало ему: эти двое наверняка из банды. А если так, то каковы ее цели? Найти душманов необходимо во что бы то ни стало, иначе они разобьют колонну. Заполыхают вдоль дороги грузовики, погибнут люди, хлеб...
Казалось невозможным, невозможным и чудовищным, что солнечный полдень, напоенный таким пронзительным ароматом первотравья, может таить в себе смертельную угрозу.
Чутье военного, конечно же, основывается не на мистике: оно складывается из десятка самых разных подробностей, увиденных или услышанных в течение недели, дня, а то и нескольких часов. Вернее говорить не о чутье, а об оценке обстановки. О том, что в этом районе очень удобное место для засады, лейтенанту Демакову уже было известно. Далее — следы, обнаруженные сегодня неподалеку от ущелья. Кто мог идти в сторону густонаселенных мест, спустившись с гор? Пастухи? Но где же их бараны? Скорее всего, утром шли эти двое. Почему они теперь бегут так быстро назад? Сомнений у Демакова уже не оставалось.
Чутье... Ну, пусть будет чутье. Совсем недавно оно не обмануло его. С группой солдат он совершал агитрейд в один из кишлаков. Рейды обычно проводились по согласованию с местными властями и при их непосредственном участии. Многим афганцам пока трудно самостоятельно разобраться в происходящем. К тому же коварство врагов революции не знает границ: шантаж, листовки, угрозы, разного рода радиоголоса... Попробуй разберись, что к чему. Бывает, на весь кишлак только один житель имеет образование. Хорошо, если он моулави (учитель), а чаще всего это мулла.
В свою агитбригаду Демаков включал ребят толковых, умеющих говорить просто, доходчиво. Обязательно в нее входили рядовые Нуров, знавший одинаково хорошо языки фарси и дари, и Ягофаров. У этих солдат было врожденное чувство доброжелательности.
Как-то при сопровождении колонны, когда на малом привале времени едва хватало, чтобы подышать свежим воздухом и глотнуть из фляги воды, Александр увидел их в окружении местных жителей. Дехкане взволнованно говорили, простирали руки к аллаху, перебивали друг друга. Увидев офицера, сразу смолкли, почтительно склонив голову.
— О чем разговор? — поинтересовался он у солдат. Те объяснили, чем так взволнованы дехкане. Год выдался засушливым, и к осени река совсем обмелела. Воды в ней даже кувшинами трудно набрать. А местный богатей, чьи угодья расположены ближе к подножью хребта, сделал запруду. Беднякам не осталось и глотка.