— Так вы знали о намерениях русских? — спросил Ганзен.
— Знали. Но русские не подозревали, что мы следим за каждым их шагом. Они не имели представления о том, что среди приборов, доставленных на станцию «Зет», было устройство для наблюдения за спутниками, с помощью которого майору Холлиуэллу станет известно, когда спутник получит сигнал сбросить капсулу. — Я медленно обвел взглядом зимовщиков. — Бьюсь об заклад, что об этом не знал ни один из вас. Знали лишь майор и еще три человека, ночевавшие в его бараке, где находилось это устройство.
Однако нам было неизвестно, кто из участников экспедиции подкуплен русскими. Мы только предполагали, что такой человек должен находиться в числе зимовщиков. Но кто именно, не имели представления. Ведь каждый из вас прошел самую тщательную проверку на благонадежность. И все же один из вас подкуплен. Вернувшись в Великобританию, он обеспечил бы себя до конца жизни. Помимо своего агента русские оставили на станции портативный прибор — электронное устройство для настройки на определенный радиосигнал, который будет подаваться капсулой, как только ее отстрелят от спутника. С высоты трехсот миль капсулу можно выстрелить с такой точностью, что она упадет в радиусе мили от цели. Однако поверхность полярных льдов довольно неровная, к тому же большую часть суток там темно. Поэтому это наводящее устройство помогло бы отыскать капсулу, которая должна была подавать сигнал в течение по крайней мере суток после приземления. Взяв с собой наводящее устройство, наш «приятель» отправился на поиски капсулы. Он ее нашел, отвязал от нее парашют и принес в лагерь. Вы меня слушаете, господа? В особенности один из вас?
— Мы вас слушаем, доктор Карпентер, — проронил Суонсон. — Все до одного.
— Вот и отлично. К сожалению, майор Холлиуэлл и его три товарища тоже знали о том, что капсула сброшена. Не забывайте, что они наблюдали за этим спутником круглосуточно. Они знали, что кто-то должен отправиться на поиски капсулы. Но кто именно, не имели представления.
Вот почему майор Холлиуэлл выставил наблюдателя. Ночь была ужасная, стоял лютый холод, дула поземка, но часовой все равно был начеку. Он не то наткнулся на нашего «приятеля», который возвращался с капсулой, не то, заметив в его бараке свет, пришел выяснить, в чем дело. Увидев, что наш «друг» извлекает из капсулы пленку, вместо того чтобы пойти и доложить о случившемся майору Холлиуэллу, дежурный, очевидно, вошел в барак и потребовал от агента отчета. Если все обстояло именно таким образом, то часовой совершил ошибку, стоившую ему жизни. В ребра ему всадили нож. — Я поочередно оглядел всех зимовщиков. — Любопытно, кто же из вас сделал это? Но, кто бы он ни был, проделал он это неудачно. В груди жертвы нож сломался. Я извлек его оттуда.
Я посмотрел на Суонсона, но тот и глазом не повел. Он знал, что ножа я не нашел, однако командир обнаружил рукоятку ножа в топливном баке. Но я счел разумным сообщить, будто обломок клинка обнаружен.
— Видя, что дежурный не возвращается, майор Холлиуэлл встревожился. Я так предполагаю, хотя точно не знаю. Впрочем, это не существенно. Наш «приятель» с обломком ножа в руке был теперь начеку. Он понял, что кто-то его подозревает. Это явилось для него полной неожиданностью. Ведь он считал себя вне подозрений. Когда появился второй человек, преступник был готов к встрече. Вошедшего пришлось убить, поскольку в бараке уже лежал труп. Кроме сломанного ножа у убийцы был пистолет. И преступник воспользовался им.
Оба человека пришли из барака Холлиуэлла. Убийца знал, что их прислал майор, и понял, что майор и его спутник, не дождавшись возвращения посланца, с минуты на минуту появятся у него в бараке. Он не стал терять времени: мосты были сожжены. Взяв пистолет, он вошел в помещение, где находился Холлиуэлл, и застрелил майора и его спутника, лежавших в постели. Я знаю это наверняка. Входные отверстия пуль находились в нижней части лба, а выходные — в верхней части затылка. По траектории полета пули можно судить, что убийца стоял в ногах кроватей и выстрелил в свои жертвы, находившиеся в лежачем положении. Думаю, самая пора признаться, что фамилия моя вовсе не Карпентер, а Холлиуэлл. Майор Холлиуэлл был моим старшим братом.