И всё же Шайены, видимо, услышали их. Когда солдаты подъехали к костру из бизоньего помёта, возле него уже никого не было. Следопыт-Лакот, склонившись над следом, пошёл вперёд, а Уэсселс и кавалеристы остались ждать его. Он скоро вернулся.
– Где они? – спросил Уэсселс.
– Там, где водопой, в Бизоньем Овраге. Уэсселс был ко всему равнодушен. Он чувствовал себя старым, утомленным, и ему отчаянно хотелось спать. Он позвал Бекстера и неторопливо сказал:
– Мы окружим их и замкнем в плотное кольцо, понятно? Расставьте людей по местам, они там же и спать будут… Грязь? Чёрт с ней, с грязью! Разведите людей по местам, и пусть там же спят. Поставьте цепь патрульных, человек двадцать, но в тылу солдат, иначе они могут подстрелить друг друга. И пусть отведут лошадей подальше. Можете оставить свою лошадь при себе, я тоже оставлю свою, но остальных пусть расседлают и отведут подальше от пуль. Поняли?
Бекстер кивнул.
Уэсселс валился с ног от усталости. Когда окружение было завершено, он расстелил одеяло и, подложив под голову седло, почти мгновенно заснул.
Он проснулся на рассвете и лежа наблюдал за восходом солнца. По мере того как поднималась утренняя дымка, отлогий край Бизоньего оврага становился всё виднее. Где-то там в грязи скрывалось около двадцати Шайенов, но таким тихим, таким обманчиво мирным выглядел весь ландшафт, что Уэсселс уже сомневался, не пуст ли овраг.
Вдали на крутом изгибе почвы он смутно мог разглядеть противоположный край оцепления, маленькие чёрные фигурки часовых, расхаживавших на своих участках, и погруженных в сон солдат. Трудно допустить, чтобы кому-нибудь удалось пробраться через эту цепь.
Он встал, разминая онемевшие мышцы. Было тихо, тепло и скорее походило на раннюю осень, чем на зиму. Он медленно прошёл вдоль цепи солдат, нашёл трубача, и мгновение спустя отчётливо раздался сигнал к побудке.
И всё ещё никаких признаков жизни в Бизоньем Овраге. Пока солдаты ели холодный завтрак, Уэсселс отыскал следопыта-Лакота и спросил его:
– А ты уверен, чёрт тебя побери, что они там?
Следопыт пожал плечами:
– След идёт туда, а оттуда нет.
– Мы поведём наступление со всех сторон, – сказал Уэсселс Бекстеру.
– А это не опасно?
– Скажите людям, чтобы они целились ниже. Земля здесь очень мягкая, она не задержит пулю.
– А вы не находите, что следовало бы сначала поговорить с ними, сэр?
– Поговорить с ними?
– Ведь метис здесь.
– Но они же не сдадутся! – воскликнул Уэсселс. – Они хотят смерти, эти краснокожие ублюдки, и ничего другого.
– Ну, а для рапорта, сэр?
Уэсселс задумчиво скреб землю носком сапога, затем кивнул:
– Я поговорю с ними.
Он направился к краю оврага вместе с Роулендо\1, который был охвачен страхом и не скрывал этого. Он повторял:
– Вы делаете глупость… Говорю вам, вы делаете глупость…
– Окликни их! – приказал Уэсселс.
Покачав головой, Роуленд пополз вперёд и прокричал что-то на скорбно-певучем и странном языке. Он прислушался и опять крикнул. Уэсселс был изумлен, когда на краю оврага встал во весь рост индеец. Это было точно явление мертвеца – высокий, костлявый, почти обнажённый призрак. Пошатываясь, он смотрел на Уэсселса, и в его глазах не было ненависти, не было даже горечи, а только угрюмое удивление.
Уэсселс не говорил Роуленду, что надо переводить, и не требовал от него перевода певучих слов Шайена. Когда Роуленд вернулся, капитан стоял в нерешительности, и на этот раз пуля, посланная из оврага, взрыла землю у его ног.
Уэсселс сделал движение, намереваясь бежать обратно, но отряд принял этот выстрел за сигнал к атаке, и он остался стоять, поджидая солдат и точно не слыша трескотни ружейных выстрелов из оврага. Но когда он повернулся, чтобы занять своё место впереди отряда, он почувствовал обжигающий удар в голову. И вот он очутился на земле, лицом в грязи, тщетно пытаясь приподняться. Два солдата отнесли его к месту, где находилось его седло. Пока Уэсселсу перевязывали рану, он лежал, раскинув ноги, закрыв глаза. Атака была отбита, и Бекстер уже стоял около него. Лейтенант то и дело спрашивал, зелёное ли у него ранение.
– Нет, нет, лейтенант! Отправляйтесь, пожалуйста, обратно к своим людям.
– Будем ещё раз атаковать?
– А какие у нас потери?
– Двое убитых, семь раненых.
– Продолжайте стрелять, и пусть они целятся пониже – земля мягкая…