Шайены, как и другие индейские племена, вели постоянную войну за охотничьи угодья и за их расширение, то есть бились за обеспечение себе жизненного пространства. Во время столкновений часто гибли люди. Чтобы отомстить за их смерть, Шайены регулярно отправлялись в походы «за вражеской кровью», и это вызывало ответные рейды неприятеля. Такая война не знала конца и была похожа на тлеющие угли, то вспыхивающие огнём, то слегка угасающие. Помимо этого, Шайены постоянно уходили в походы, чтобы угнать лошадей у врага, ибо величина табуна была единственным показателем богатства кочевых индейцев. Но что бы ни являлось причиной очередного столкновения, воины Шайенов непременно стремились проявить свою ловкость и храбрость. Жажда выделиться в бою привела к тому, что война превратилась для степных индейцев в своего рода игру. Желание воина доказать своё превосходство над противником и тем самым посмеяться над ним отодвигало убийство врага на второй план (над мертвецом не особенно-то посмеёшься).
Высочайшим подвигом стало прикосновение к врагу – рукой, оружием или специальным жезлом. Вооружённый враг легко мог убить, и воину требовалось огромное мужество, чтобы приблизиться к нему и затем и дотронуться до него. Ради новых подвигов юноши рвались в бой.
Это вовсе не означает, что молодые индейцы были лишены страха и отправлялись драться, не испытывая душевных сомнений. Многие старики, вспоминая о днях молодости, признавались, что им постоянно приходилось переступать через свой страх, встречаясь с врагом. «Мой первый бой был самым трудным, – вспоминал Чёрный Бык, – и было мгновение, когда я чуть было не поворотил коня. Враг, мчавшийся прямо на меня, был очень крепок и высок, в руке у него лежала палица. У меня же был только лук со стрелой на тетиве и вторая стрела, которую я зажал зубами. Дело в том, что у моего колчана порвалась лямка, и он упал на землю. Первая стрела не попала в того воина, и я почувствовал себя практически безоружным. Но когда враг подскакал совсем близко, я выстрелил ещё раз и пронзил его грудь. Если бы я промахнулся, я бы обязательно пустился наутёк.»
Для поддержания боевого духа Шайены часто исполняли песни. У них, как и у большинства индейцев прерий, песни были в большом почёте; многие песни фактически являлись молитвами. Мотив у них не отличался причудливостью, да и текст зачастую сводился к двум-трём фразам, а нередко слова и вовсе заменялись обыкновенным мычанием. И всё же эти гимны были важны. Одни песни возносили хвалу наступившему утру, другие пелись для умерших, третьи выражали веселье, четвёртые были колыбельными. Были у Шайенов и так называемые волчьи песни, которые исполнялись обычно разведчиками или юношами, отправившимися на поиски неприятеля. Название этих песен связано с тем, что разведчиков и лазутчиков обычно называли волками; эти воины непременно носили на себе волчью шкуру и, прячась в траве, ловко подражали поведению этих хищников. Волчьи песни исполнялись только в прерии, но никогда не пелись в деревне. Иногда эти песни исполнялись и мужчинами, которые испытывали душевную подавленность или жаловались на отсутствие воинской доблести, а при помощи песен воины надеялись вымолить у Творца утерянную твёрдость духа.
Белые люди, видя неуёмную жажду дикарей к междоусобицам и осознавая, сколь великой помехой для продвижения белой цивилизации на запад являлись такие войны, прилагали огромные усилия на то, чтобы примирить враждовавшие племена друг с другом, Одновременно с этим европейцы старались приучить степных индейцев к мысли о постоянном соседстве с белыми людьми, хотя ещё и не решались открыто отбирать их земли. В 1851 году правительство США заключило с равнинными племенами договор, согласно которому степные индейцы не отказывались от притязаний на свои земли и никому «не передавали привилегий на охоту, или отлов рыбы, или прохождение через какие-либо участки земли, означенные в договоре». Однако в 1858 году началась золотая лихорадка в штате Колорадо, и тысячи золотоискателей хлынули туда отовсюду, строя повсеместно деревянные посёлки, и в 1859 году возник город Денвер. Белых людей становилось всё больше и больше на земле Шайенов.