Чем больше Гарион думал об этом, тем больше убеждался, что нечаянно наткнулся на самую суть вопроса. Торак продемонстрировал, что даже тогда, когда тело его спит, сознание его может реять над миром, направляя события так, как ему надо. Конечно, Эшарак был замешан в этом деле, но господствовавшей силой всегда оставалось сознание Торака. Темный бог с самого детства наблюдал за ним. Тот страх, который Гарион ощущал перед темной фигурой, преследовавшей его в детстве, был страхом не перед Эшараком, а перед Тораком. Торак с самого начала знал, кто он такой, знал, что однажды Гарион возьмет меч райвенского короля, чтобы явиться на встречу, которая была предопределена еще до создания мира.
И, поддавшись внезапному порыву, Гарион сунул левую руку под тунику и нащупал амулет. Затем, слегка наклонившись, положил кисть правой руки на Око, которое помещалось в рукоятке огромного меча у него за спиной.
– Теперь я знаю тебя! – заявил он без слов, посылая мысль в хмурое небо. – Можешь отказаться от своих попыток переманить меня на свою сторону, так как я не собираюсь менять свой образ мыслей. Тетя Пол не твоя жена, а я не твой сын. Лучше прекрати игру и приготовься, так как я иду убить тебя!
Око под его рукой вдруг торжествующе засияло, когда Гарион бросил свой вызов Тораку, а меч за плечами вспыхнул голубым огнем, который мерцал даже сквозь ножны.
Мгновение царило страшное молчание, а затем шепот вдруг превратился в громкий рев:
– Приходи же тогда, Белгарион, Дитя Света! – Торак бросил свой вызов в ответ. – Я жду тебя в Городе Ночи. Собери всю свою волю и смелость, ибо я готов к нашей встрече!
– Во имя Семи богов, что ты делаешь?! – почти завизжал Белгарат на Гариона, и лицо его покраснело от гнева и удивления.
– Вот уже почти неделю Торак нашептывает мне, – холодно объяснил Гарион, убирая руку от Ока. – Он предлагал мне все, лишь бы я отказался от боя. Я устал от этого шепота, поэтому сказал ему, чтобы он прекратил.
Белгарат фыркнул от возмущения и замахал руками.
– Он знает, что я иду, дедушка, – сказал Гарион, пытаясь успокоить старика. – Он знал, кто я такой, с того самого дня, когда я родился. Все это время он следил за мной. Мы не сможем захватить его врасплох, так зачем же пытаться? Я хотел дать ему знать, что иду к нему. Может быть, пришло время и ему немного испугаться.
Силк посмотрел на Гариона.
– Ну что ж, он же олорн, – сказал он наконец.
– Он идиот! – сердито выпалил Белгарат и повернулся к Гариону спиной. – А не приходило тебе когда-нибудь в голову, что здесь следует опасаться еще кое-чего помимо Торака? – спросил он.
Гарион заморгал глазами.
– Думаешь, Ктол Мишрак никто не охраняет, ты, молодой болван! Ты только что преуспел в том, чтобы объявить о нашем присутствии всем гролимам на сотню лиг в окружности.
– Я не подумал об этом, – пробормотал Гарион.
– А я и не подумал, что ты думал. Иногда я даже думаю, что ты просто не знаешь, как это делается.
Силк с опаской оглянулся вокруг.
– Что мы теперь будем делать? – спросил он.
– Нам надо убираться отсюда как можно быстрее, так быстро, как только смогут мчаться наши кони, – сказал Белгарат и взглянул на Гариона. – Нет ли у тебя под одеждой трубы? – с сарказмом спросил он. – Может, ты предпочитаешь протрубить в фанфары, чтобы объявить о наших намерениях? – Белгарат возмущенно потряс головой и схватился за поводья. – Поехали!
Глава 21
Неподвижные осины стояли под безжизненным небом, их белесые стволы, прямые и тонкие, походили на прутья громадной клетки. Белгарат ехал медленно, тщательно выбирая путь в чащобе безмолвного леса.
– Далеко еще? – напряженно спросил Силк.
– Теперь уже не больше дня ходу, – ответил Белгарат. – Тучи сгущаются.
– Ты говорил, что то облако никогда не движется?
– Никогда. Оно недвижимо с тех самых пор, как Торак создал его.
– А если подымется ветер? Разве он не сдвинет тучу?
Белгарат покачал головой.
– Законы природы в этих местах могут не действовать. Насколько я знаю, на самом деле туча может быть и не тучей. Она может быть чем-то другим.
– Чем же?
– Может быть, своеобразной иллюзией, обманом чувств. Боги очень хорошо творят иллюзии.
– А они ищут нас? Я имею в виду гролимов.
Белгарат кивнул.
– А ты принимаешь меры, чтобы они нас не нашли? – не унимался Силк.
– Естественно. – Старик посмотрел на него. – Откуда это неожиданное желание поговорить? Ты же не закрываешь рот по крайней мере уже целый час.
– Я немного раздражен, – признался Силк. – Незнакомая местность всегда действует мне на нервы. Я чувствую себя лучше, когда у меня есть заранее продуманные пути отступления.
– Ты всегда думаешь о бегстве?
– При моей профессии только так и приходится. Но что это?
Гарион тоже услышал какие-то звуки. Где-то позади них раздался вой какого-то животного, а вскоре к нему присоединились еще несколько голосов.
– Волки? – предположил он.
Лицо Белгарата омрачилось.
– Нет, – ответил он, – это не волки. – Он повел поводьями, и его лошадь припустила рысью; удары ее копыт заглушались гниющей листвой, толстым слоем лежавшей под осинами.
– Что же это тогда? – спросил Гарион, также переводя свою лошадь на рысь.
– Гончие Торака, – коротко ответил Белгарат.
– Собаки?
– Не совсем. Это гролимы, но весьма необычные. Когда энгараки построили этот город, Торак решил, что нужен кто-то для охраны его окрестностей. Некоторые гролимы добровольно согласились изменить свой облик. И стали такими навсегда.