Я нахмурилась, вспоминая слова Ричарда не соглашаться на предложения его братца, что бы тот ни обещал.
– Насколько помню, эта тема закрыта. Мне звонили из больницы, счета оплачены, и я ничего вам не должна.
– Ничего, – согласился мужчина. – Но что, если я скажу, что твоя сестра не в коме, и никаких повреждений мозга у нее нет? Ты передумаешь?
Звучало бредом. Полнейшим, вот только это моя болевая точка, после которой я, как кошка, которую подвело любопытство, сую свой нос куда не следует.
– Вы знаете другой диагноз?
– Для того чтобы ответить на твой вопрос, нам нужно поехать в одно место.
Я приготовилась отступить еще на шаг, потому что с этим типом в одной машине никуда не собиралась, но он закончил фразу:
– В музей Аластара Фокса. Там хранится одна вещь, которая может пролить свет на произошедшее с твоей сестрой в аварии.
Мне вспомнилось здание недалеко от центральной больницы, вот только ума не приложу, что могло найтись среди пыльных экспонатов такого, что решило бы проблемы Тиффани.
– Ты, конечно, можешь отправиться своим ходом и дойти до монорельса, но хочу напомнить, что по пути тебе придется преодолеть оцепление полиции, так что на моем каре будет быстрее.
Он продолжал сыпать аргументами, а я вдруг поразилась собственной трусости. Боюсь, как маленькая девочка, словно мне пять лет, а я потерялась одна в большом городе. Инкуб ведь мне ничего не может сделать, разве что мысли прочесть.
Герберт устало потер переносицу, пробормотав себе под нос:
– Как же с тобой сложно. Было бы проще, будь ты как все.
– Хорошо, что я не как все, – буркнула я и все же села в салон.
Кожаная обивка, мягкая подсветка, люксовая комплектация и шторка, отделяющая задние сидения от водителя. Герберт захлопнул дверь с моей стороны, обошел кар и сел рядом. Тут же опустил шторку, назвав андроиду-шоферу адрес, и задернул ее обратно, можно подумать, тот мог подслушать.
– Вы сказали, что у моей сестры не кома, тогда что?
– Есть догадки, но они требуют подтверждения. Потому что я слышал ее мысли, когда был в клинике, и нечто подобное уже было описано…
– Стоп! – перебила его я, в одно мгновение осознавая перспективы его дара. – Вы слышали ее мысли?!
– Да! Очень тихие отрывочные слова, не связанные между собой фразы, а потом я попытался вмешаться в них, и твоей сестре, похоже, это не понравилось. Так что поломку приборов в этот раз, скорее всего, спровоцировал я. Произошел очередной скачок ее мозговой активности, и все оборудование в палате мгновенно вышло из строя.
Меня затрясло. Со стороны звучало так, будто он ставил эксперимент над Тиффани, и какое счастье, что она после этого выжила.
– Вы в своем уме? – прошипела я. – Хоть немного отдаете себе отчет, что могли натворить? Она ведь могла погибнуть, если бы приборы не запустили заново. Это ведь требует времени…
Я мысленно поблагодарила докторов центральной клиники за быструю реакцию. Ведь если учесть, сколько приборов было подключено для поддержания жизни сестры, каждая секунда была на счету.
– Времени, и немало. – Его голос даже не дрогнул, ни капли раскаяния в поступке. – Десять минут сорок четыре секунды, я засек. И твоя сестра по-прежнему жива, что уже удивительно, если она не аквалангистка-ныряльщица, умеющая задерживать дыхание.
– Я вас убью…
– Это вряд ли, потому что, скорее всего, только я догадываюсь, что с твоей сестрой, и даже если от нее отключить все эти электронные побрякушки, она вполне сможет протянуть без них пару месяцев.
После этой фразы я поняла одну очень важную вещь. Герберт Сакс – псих! Самый натуральный!
– И чтобы подтвердить мою догадку, мы едем в музей, – закончил этот ненормальный.
– Хорошо, в музей так в музей, – сказала, понимая, что спорить бесполезно, да и в машину я уже села, поэтому, отвернувшись к окну, уставилась на городские улицы.
Мы ехали по Фелс-сити, по городу, названному в честь изобретательницы самолета, в музей имени ее мужа, а по совместительству еще и какого-то там пра-пра-прадеда всех инкубов.
Я никогда особо не задумывалась, кому подчинена вся жизнь вокруг. По умолчанию весь уклад воспринимался чем-то самим собой разумеющимся, теперь же, когда нервы были натянуты до предела, а рядом сидел Герберт Сакс, я невольно начала подмечать ранее незаметные детали. Сквозь все вокруг, через предметы и названия проступал силуэт семьи Сакс. Ничего, в принципе, удивительного. По сути, это их мир, который они сами выстраивали поколение за поколением. Наверное, даже неплохой, но уж точно не идеальный.