Джордж Буш (собственную точку зрения на свободу и независимость он выскажет несколько часов спустя) в ответной речи начал с менее спорных вопросов. Он отметил, что Украина – историческая родина сотен тысяч американцев (здесь вместо homeland он употребил слово motherland, по мнению американских спичрайтеров, ласкающее слух советского человека). Президент процитировал Тараса Шевченко, выразил удовлетворение возвращением с Запада на Украину христианских лидеров, изгнанных Советами, и возрождением прочих религиозных общин. Что касалось отношений Вашингтона с республиками, то здесь он вел себя не менее осторожно, чем с Ельциным. “Мы будем поддерживать как можно более прочные отношения с правительством Горбачева, – заявил Буш, – однако мы ценим и новые реалии… И поэтому мы, будучи сами федерацией, хотим хороших отношений. с республиками”14.
Из аэропорта президентский кортеж проследовал в центр Киева. “Перед терминалом собралось множество людей с желто-голубыми флагами, знаменовавшими стремление Украины к независимости”, – писал в мемуарах Джек Мэтлок. “По пути следования кортежа стояли тысячи украинцев, – читаем в репортаже. – Многие приветственно махали руками, почти все радовались при виде Буша; несколько женщин держали букеты домашних цветов; некоторые поднимали маленьких детей; а один мужчина в качестве традиционного приветствия принес огромную булку и пачку соли”. Эта встреча очень отличалась от сдержанного приема в Москве: для москвичей он был в первую очередь гостем Горбачева, популярность которого с каждым днем падала. Но Киев отличался от Москвы не только энтузиазмом. Помощник Горбачева Анатолий Черняев, сопровождавший генсека во время встречи с канцлером Германии Гельмутом Колем, проходившей в Киеве в начале июля, записал в дневнике: “Ощущение, будто в каком-то большом западноевропейском, скорее немецком, городе: XIX век, улицы, зелень, прибрано, чисто, ухожено… И, в общем, […] сытно… по сравнению с Москвой!”
В августе настроение встречающих было таким же, как в июле, когда Черняев заметил у киевлян плакаты наподобие: “Колю – да! Горбачеву – нет!” Толпа была пропитана антигорбачевскими настроениями. Некоторые плакаты были адресованы гостям из Америки: “У Москвы пятнадцать колоний”; “Империя зла жива”; “Если быть частью империи так здорово, почему Америка из нее вышла?”; “Колумб открыл Америку, Буш открывает Украину”. Джордж Буш эмоционально реагировал на адресованные ему приветствия. В обращении к украинскому парламенту несколько часов спустя он сказал: “Каждый американец в этой длинной колонне. был до глубины души тронут теплотой приема, оказанного нам народом Украины. Такое никогда не забудется”. Трудно сказать, понял ли президент и его окружение, что горожане увидели в них союзников против Москвы15.
Люди, встречавшие Буша, были сторонниками украинской независимости – активистами политической организации “Рух”, то есть “движение”. “Рух”, выражавший интересы миллионов украинцев, зародился осенью 1989 года как Народное движение Украины за перестройку. Движение было организовано по образцу народных фронтов в Прибалтике и вначале искренне поддерживало Горбачева. В этой организации, созданной по инициативе бывших диссидентов, освобожденных по указанию Горбачева, а также лидерами украинской интеллигенции, генсек усматривал противовес консервативному партийному руководству: Кравчук вспоминал, что Владимир Щербицкий ненавидел слово “перестройка”.
Во время одной из встреч с киевлянами Горбачев сказал, что люди должны оказывать давление на партаппарат снизу, а он сам станет давить сверху. Щербицкий обернулся к своим советникам, приставил палец к голове, явно намекая на проблемы с психикой у Горбачева, и спросил: “А на кого тогда он будет опираться?”16 Щербицкий оказался прав. “Рух” недолго поддерживал Горбачева. В октябре 1990 года, на втором съезде организации, руховцы убрали из названия “Народное движение Украины за перестройку” слово “перестройка” и объявили главной целью достижение независимости. К тому времени Украина успела объявить суверенитет, позволив парламенту отменять любой союзный закон, если он вступал в противоречие с республиканским. Но партаппарат, секретные службы, армия и большая доля промышленных предприятий, как и прежде, управлялись из Москвы. “Рух” искал способ изменить ситуацию. Кроме того, его лидеры выступали против участия Украины в обновленном Союзе, адептом которого был Горбачев. Визит Буша в Киев был бы расценен либо как поддержка “Руха”, либо как жест солидарности с его противниками – в зависимости от позиции, которую займет американский президент. А сигналы, получаемые на этот счет лидерами “Руха”, не обнадеживали. Поговаривали даже, что Буш едет по поручению Горбачева.