— А что — тут нельзя? — вырвалось у Мариса.
На лице Юрия появилось осуждающее выражение.
— Здесь нельзя! — кричала на Мариса Эрика.
Марис послушно начал одеваться.
— Подготовь аппарат, Старик! — властно скомандовала Эрика. — Я сейчас его рассчитаю и тут же буду.
— Пижон останется и проверит, как ты его ликвидируешь, — примирительно сказал Эглон и, уходя, добавил: — Я тебя знаю, змея такая!
Пижон — коренастый мужчина с темной бородой — сделал шаг в сторону Мариса, затем остановился, перезарядил свой «калашников» и ощупал прикрепленные к ремню гранаты, словно ему предстояло сразиться с целой оравой врагов.
— Карлик, ты пойдешь с нами! — скомандовала Эрика. — Прикроешь тыл, если понадобится. Ну пошли! — Эрика ткнула дулом пистолета в бок Мариса.
«Что все это значит? — думал Марис. — Неужели она меня в самом деле расстреляет, как обещала? Или за этим всем что-то скрыто? А что обозначают жесты Пакална? Кому он служит? Как бы то ни было, вырваться мне не удастся. Вооруженный до зубов Пижон при малейшем моем движении в сторону выпустит всю очередь — это как пить дать. Ну и черт с ним, пусть будет так, как будет».
Они шли гуськом по узкому коридору, затем вошли в лифт, спустились вниз, потом опять шли, пока не дошли наконец до окованной железом двери.
Наверно это мой последний этап жизни, подумал Марис и представил себе родителей — седую и полную мать с грубыми руками крестьянки, но с добрым лицом, и худощавого, всегда чем-то недовольного отца. А сестричка Дзинтра? Что с ними будет? Где она, голубоглазая сестренка? Кто мне это скажет? Эрика, правда, обещала, что Дзинтру не тронут, но разве можно верить этой б..? Марис почувствовал, что волосы у него встают дыбом. Чтобы переключиться, стал думать о себе. Зачем Эрика ведет меня сюда? Почему не застрелила там же, в комнате? Может, хочет спрятать меня в этих лабиринтах? И вообще зачем такая торжественная церемония?
Юрий отпер окованную дверь, и они вошли в темное, похожее на подвал помещение с влажным песчаным полом и множеством труб разного диаметра. Юрий светил фонариком. Помещение было довольно обширным — по крайней мере никаких его границ видно не было. Когда они прошли метров тридцать, Эрика вдруг раскинула руки и не позволила больше Пижону-бородачу идти позади Мариса.
— А теперь молись! — крикнула она Марису. — И если бог есть, то пусть он поможет тебе на том свете! Иди вперед и не оглядывайся! — она, держа пистолет в руке, остановилась.
Марис тоже остановился.
Он видел себя маленьким — светловолосый и коренастый мальчик с нечесанными волосами и чумазым лицом пасет колхозный молодняк. Утреннее солнце красное-красное, а трава на лугу не зеленая, а с синеватым отливом.
Юрий схватил его за рукав и что-то прошептал, но Марис ничего не расслышал.
«Я буду жить вечно, — вспомнил он свою мысль, которая всплывала всегда, когда попадал в экстремальную ситуацию. — Я буду жить вечно, потому что меня нельзя убить. Существую лишь я и мое восприятие. Только я, я и я, — глухо стучало в мозгу. — Но чьи это слова?» Марис силился вспомнить, словно для него это было сейчас самым главным.
Эрика подняла пистолет и прицелилась. Оба выстрела прозвучали один за другим, и эхо отдавалось где-то под невидимым потолком. Третий выстрел был тише. А может, Марис его не расслышал?
— Падай, падай, черт тебя побери! — захрипел Юрий над самым ухом Мариса.
Крепкие матерные слова вырвали Мариса из почти бессознательного состояния. Он зашатался и, обмякнув, упал на пол. Боли он не чувствовал.
Эрика подбежала к нему.
— Готов! — как сквозь сон услышал Марис громкий голос Юрия. — Готов!
Эрика склонилась над Марисом, словно желая проверить, действительно ли так, и прошептала ему в самое ухо:
— До свиданья, милый, пусть даже не увидимся больше! Не поминай лихом!
Пижон стоял в стороне, с жестоким злорадством наблюдая за происходящим.
Потом они ушли. Вокруг была тьма.
Марис ощупал себя. Кажется, жив и невредим. Рядом с собой он наткнулся на фонарик. Где-то вдали затихли шаги и со скрежетом закрылась железная дверь. Наступила полная тишина. Марис пролежал еще несколько минут без движений. Потом картина только что пережитого снова промелькнула в мозгу. Марис медленно поднялся.
Глава шестьдесят третья
УЛДИС СТАБИНЬШ
Небольшой самолет взмыл в воздух как ракета и исчез в облаках. Стабиньш стоял, задрав голову кверху, и смотрел ему вслед.