– У меня выбор есть? Втянули вы меня в свои игры, Робин Гуды хреновы…
– Ну, так я пошёл?
– Нет, теперь уж погоди!.. Теперь, чтобы думать дальше, как ты изволил выразиться, мне надо видеть ситуацию со всех сторон. Так что, тарапыться нэ надо! Сиди, пей, ешь… Жизнь такая, неизвестно, доведётся ли ещё…
– Оптимист ты, Серёга! С такими взглядами на жизнь, консервы на зиму заготавливать – не твоё. Ладно, давай, блиц-опрос.
– Ты в курсе всех дел?
– Ну… в общих чертах. Да не мнись ты, удовлетворяйся! А то, я смотрю, ты от вопросов своих опух уже. Что тебе ещё не терпится узнать? Давай я буду Золотой рыбкой, исполняющей желания!
– Тогда, Золотая рыбка, верни меня на два месяца назад. Я напишу заявление на отпуск, которого у меня уже несколько лет не было, и умчусь в Крым.
– Жан тоже всё время в Крым рвётся. Что вам там, салом намазано, чи шо?.. Давай, я буду информационной Золотой рыбкой, а не исполнительной!
– Лады. Тогда скажи: откуда на члене Кировского слюна Новикова и чья там помада?
– Эвона как!.. Это тебя сейчас больше всего интересует? Ну и ни фига ж себе! Ладно, ладно… – Сашка заметил мой взбешённый взгляд. – Обещал – честно, расскажу честно. Тут такая история смешная вышла… Новиков этот, бычара слабоумный, затесался случайно сюда, в «Поляну». Хрен знает, зачем его сюда принесло. Может мимо шёл, может ещё что… Короче говоря, он по своему обыкновению, принял на грудь литра полтора водочки. А тут водка не палёная и не разбавленная. Ну, его и сморило. А там, в подсобке комнатка есть, специально для таких случаев. Его туда и оттараканили, проспаться. Без всякой, заметь, задней мысли. Прискакала Жан – то да сё… Потом заметила быка этого спящего – он слюни пустил по подушке, храпит, как трактор. Она над ним похихикала, потом вытащила из шкафчика какую-то баночку мелкую от приправ, помыла её и давай слюни эти в эту пробирку собирать. У неё, видимо, тогда ещё план созрел, как следствие по ложному пути пустить. У неё мозг работал каким-то странным макаром – не зря ей за креатив рекламы по десятке зелёных её контора отгружала. Она этого Новикова в глаза не видела, и даже предполагать не могла, что все его данные в картотеке имеются. А то ещё сильней бы прикололась. В фантазии ей не откажешь. Вот так слюни Новичка попали на член артиста малых и больших академических театров.
– Кто наркотик колол?
– Жанна, она спец в медицине. Тебе же капельницу делала – не помнишь, что ли? А если про минет будешь спрашивать, то не парься. С ней Лагина там была.
– То есть, Лагина весь расклад знала?
– Как есть, всё до мелочей. Они там покувыркались, потом Жан предложила парню ширнуться «лёгеньким», ну и привязала его, хохмы ради, к кровати. Пока Жан укол делала, Лагина удовлетворяла Кировского сексуально. Потом они, не спеша, на пару, тщательнейшим образом вытерли весь дом, все отпечатки, вымазали всё, что было у Жана в баночке, в смысле, слюни Новикова, на пенис Кировского и спокойно свалили.
– Почему прислуга взяла выходной?
– Так Кировский сам попросил их не приходить. Он же знал, что к нему вечером две девицы приедут для групповушки, вот и сослал прислугу в выходной, чтобы папахену не настучали. Ещё вопросы по Кировскому?
– Кто доказал, что он сидел за рулём «порше»?
– Очевидцев нашли. Они чётко подтвердили, что это был он. Он парень приметный, да и узнаваемый. Да и видеозапись там была. Просто она «исчезла» в процессе следствия за определённую мзду. Ещё вопросы?
– Берсеньев? Он что, смерти заслуживал? Старушка сама пошла на «разводку». Да и деньги были не её, а сына. Получается, что умерла она не от его таблеток, а от собственной жадности.
– Там кроме этой старушки, до чёрта пострадавших было. Не только тех, кого он откровенно кинул, но и тех, кого он своим снадобьем от рака лечил. Люди велись на его панацею, и запускали рак так, что оперировать было уже поздно. Только доказать всё это было сложно…
– Сложно кому?
– Правосудию… Нам не сложно было. Он каялся, сознавался, жаловался, что кредит за квартиру гасить надо. А что дюжину людей на тот свет отправил – это ему было по барабану. Урод он был первостатейный…
– Всех уродов не перебьёшь!
– Нет, – печально согласился Сашка, – но к этому надо стремиться!
– Где обучалась Жан?
– Я же сказал, – напомнил напарник, – в театральном…
– Дурку не валяй! – я разозлился. – Её в театральном учили убивать и уходить от слежки?
– А, ты об этом, – Саша вёл себя так, как будто, то, о чём мы говорили, не имело к нам ни малейшего отношения. Может быть, это было к лучшему. – В Минводах. Там есть некое «учебное» заведение, где учат стрелять, бороться, выживать, драться, следить, уходить от слежки, в общем, производят этаких киборгов…
– Кто её туда отправил? Рудой?
Сашка ухмыльнулся:
– Вот про него я тебе рекомендую забыть. Нет его и всё. Его причастность к этой истории ты не докажешь, даже если станешь нехреновым следователем. И потом, он отнюдь не главный человек в этом деле. Его голос не решающий.
– А чей решающий?
– Этого, Сергеев, не знаю даже я.
– То есть, ты хочешь сказать, что вас использовали вслепую? Существует некая таинственная организация, которая выносит судебные решения и имеет в штате палача?
– Сергеев! Серьёзно тебе говорю – не лезь с такой активностью в это дело! Фигня получится. Ты можешь помочь, если захочешь. Можешь арестовать нас всех, если сможешь. Доказательств у тебя будет крайне мало, поэтому мы выпутаемся. Жан – это другое дело. На неё доказательств хоть отбавляй. Но тут уж тебе решать, милый друг. Судя по тому, что ты Барби в розыск отдал, значит окончательного решения ты ещё не принял. Поэтому твоё дело или поймать Жанну и засадить её на пожизненное, или не поймать. У тебя ещё вопросы есть? Или мы уже расслабимся помаленьку?..
– Расслабимся… А зачем Рудой забрал Женю из детдома?
– Глупый ты человек, Сергеев! Он бы и раньше её забрал, да надо было все дела с Гаргаевыми погасить, на ноги встать, после того падения. Он ведь тоже пострадал финансово…
– А разве ты не говорил, что он только мозгами вкладывался?
– Чудак ты! – Сашка усмехнулся. – Я тебе официальную версию озвучил. На самом деле, Рудой и Маслов были лучшими друзьями. И никто никого не подставлял. Рудой уговаривал Витьку не связываться с этими чеченскими упырями, но Маслов упрям был до одури. Вот и влип. И Рудого за собой втащил. Рудой сам-то выжил, но всё, что у него было, потерял: и квартиру, и дачу, и машину, и все деньги… А Витьку он спасал буквально. Он его вытащил из подвала, где Маслова пытали и били. И забили бы до смерти, если бы не Димка. Он его на себе десять километров по лесу тащил, кровью истекающего. Врача нашёл, заплатил ему. Димка его, считай, с того света вытащил. А что дочку забрал из детдома, так это всё, чем он мог уже помочь Витькиной семье… Танюше – не успел…
– Что же сразу не забрал?
– Я ж тебе объясняю, чудак-человек: у них на хвосте сидели, за Рудым следили. Знаешь, чего ему стоило выходить Маслова здесь, прятать его, рискуя собственной жизнью, да ещё переправить в клинику европейскую на лечение, а потом ещё столько лет это лечение оплачивать?!.
– Погоди! Значит, Маслов жив?
– Жив. Лечится до сих пор в одной забугорной клинике. Вернее, не лечится, а существует. Так-то вот…
– Значит Рудой, во имя крепкой старинной дружбы усыновил дочь Маслова и из тех же крепких чувств, сделал из его дочери профессионального киллера?
– Она сама так решила. Не забывай, ей уже двадцать лет было. Она действительно тогда исчезла и отправилась в Минводы. Там ей один хороший хирург-грузин помог с лицом «поработать». Там же она оружие себе нашла, там же всему научилась.
– А как супруга Рудого ко всему этому отнеслась?
– Сергеев! Очнись! Какая супруга? У неё головы по жизни не было. Жрала всю дорогу какие-то колёса – то антидепрессанты, то транквилизаторы, запивала это всё алкоголем… Ну какое у неё могло быть отношение к происходящему? Она даже не отреагировала на появление в доме посторонней девочки. Не заметила.