Володин назначил на эту должность человека, о котором раньше никто не слышал — из своей клики доверенных советников, хотя этот человек не имел никакого опыта разведывательной работы — и приказал удалить фамилию Таланова изо всех официальных документов.
Роман Таланов понимал, что значило быть опальным vory. Во всей России никто не оказался в большей опасности, потому что все его окружение в мгновение ока стало наиболее опасными для него людьми. Он отправился на дачу в Краснодарском крае, на берегу Черного моря, где окружил себя двадцатью доверенными охранниками, вооружив их оружием, похищенным из арсенала подразделения спецназа КГБ.
Валерий Володин направил к нему своего человека — сам он не стал говорить с Талановым — обещая ему защиту и все доходы от продажи своей доли в «Газпроме» в обмен на то, что он не станет делать публичных заявлений.
Таланов согласился. Он следовал приказам Володина уже более тридцати лет и действительно не знал, что ему делать.
Его убийцей стал один из собственных охранников. Через шесть дней после того, как выяснилось, что он был офицером КГБ, совравшим, чтобы стать vory v zakonye, один из его охранников, человек невоенный и стремившийся на высокое положение в «Семи сильных людях», подкараулил Таланова у выхода из душа и ударил его в сердце кинжалом. Затем он сфотографировал тело на мобильный телефон и выложил фотографии в социальные сети, чтобы похвастаться этим.
Определенной иронией стало то, что фотография обнаженного тела, лежащего на спине на кафельном полу с широко раскрытыми глазами, стала первой опубликованной фотографией бывшего главы ФСБ.
Джек Райан-младший позвонил отцу из хвоста самолета Ассоциации Хендли, летящего над Атлантическим океаном. Папа беспокоился о нем с прошлой недели, когда Джек покинул свою квартиру в Лондоне. Хотя с ним были Сэм и Дом, это мало помогало унять беспокойство.
Джек не хотел звонить отцу, пока он еще был в Великобритании. Он позвонил матери и отправил ей электронное письмо, уверяя ее, что прибудет домой в самое ближайшее время.
Дому и Сэму нравилась Великобритания, да и Джек был вынужден признать, что мало повидал ее. С тех пор, как он прибыл туда, он крутился не покладая рук, задолго до того, как русская мафия сделала его пребывание там еще менее радостным.
Но сейчас он летел домой, и мог поговорить с отцом, не ожидая услышать напряженности в его голосе, что за последние несколько лет случалось нечасто. Он понимал, что после всего, что с ним случилось в жизни, отец стал жестче, чем большинство людей его и без того нелегкой профессии. Но он понимал еще кое-что.
Если и был кто-то на этой земле, кто понимал необходимость служения добру, несмотря на любую опасность, это был его отец.
Окончательно осознав, что его сын направляется в Соединенные Штаты Америки, Джек-старший сказал:
— Сынок, я не мог поблагодарить тебя за все данные, которые ты добыл на той неделе. Ты спас чертовски много жизней.
Джек-младший, однако, не был настроен на похвалу.
— Не знаю, папа. Володин все еще жив и находится у власти. Он заправляет всем в тех регионах Украины, где является бугром. Это не то, что можно назвать победой.
— Это не то, чего мы оба хотели. Но мы остановили войну.
— Ты уверен, что мы не просто его задержали?
Джек-старший вздохнул:
— Нет. Не уверен. На самом деле, ослабленный Володин во многих отношениях еще более опасен. Словно раненый зверь, готовый броситься на любого. Но я повидал такого за жизнь и знаю, что мы получили максимум пользы и минимум вреда. Много хороших людей заплатили за это своими жизнями. Сергей, Оксли, люди в форме и без в Восточной Европе. Естественно жалеть, что мы не получили больше, но жизнь не всегда дает то, чего мы хотим.
— Да, — ответил Джек-младший. — Не всегда.
Джек-старший сказал:
— Мы не проиграли, Джек. Мы просто не победили.
В телефоне на мгновение воцарилась тишина.
— Хорошо.
Райан спросил:
— Какие у тебя планы, сын?
— Вернуться домой. Я поговорил с Джерри — он нашел новое здание в округе Фэрфакс, а Гэвин придумал что-то, что позволит нам продвигаться вперед.
Райан ответил:
— Хорошо. Я знаю, тебе было тяжело без команды. Но не могу не сказать, что мне хотелось бы, чтобы у тебя жизнь была поспокойнее, чем у меня.
Джек-младший ответил:
— Мы оба убедились, чем обернулась для меня «спокойная работа без всякой опасности».
— Да. И это я втянул тебя во все это.