— Впечатляет, — словно подводя итог, одобрительно кивнула она седовласому рогачу в своей свите, что и затеял рассказ. — Только разрешите спросить, откуда у Ворта крылья?
То, что я сперва приняла за плащ, при внимательном рассмотрении и впрямь оказалось крыльями. Огромные, уложенные крупными складками, они напоминали драконьи. Каменные отростки с остроконечными шипами крепили их рядом с лопатками на мощной, бугристой от мышц спине.
— Такова истинная суть Демона, — просто ответил пустынник. — Ему подвластны и небо, и суша.
— Я не знала… — протянула Эда. — Даже и не припоминаю, чтобы встречала где-то подобное. В книгах по религиоведению Ворт точно без крыльев.
— Это потому что почти все книги эльфами написаны, — ответил на удивление тот самый Кайл — длинный, худощавый тёмный, что пульнул в нас с Эдмондом парализующее руной, а сперва и путами воздушными оплести меня хотел. — Они основываются лишь на подлинных знаниях, а крылатых пустынников никто вот уже тысячи лет не встречал. Истинные, то есть те, кто по праву могут называться Пустынными Демонами, либо вместе с Вортом ушли в вечность, за Пелену, либо попросту вымерли.
— Верно, — только и кивнул сухо пожилой рогач и провёл нас через арку в храм.
Я даже губы удивлённо скривила. Вампирюга-то, оказывается, интеллектуал-книголюб, а не тупой солдафон, коим я его окрестила в отместку в уме.
Оставив площадь позади, мы спешили за рогачами. Акитар шагал рядом, тёмные — на шаг позади. Но к моему недоумению мы прошли мимо просторного, окутанного дымом тлеющих в подставках благовоний молельного зала, в который спешила основная масса прихожан.
Преодолев несколько узких переходов, мы оказались во внутреннем дворе храма. Вдоль кирпично-песчаной стены тянулись хозяйственные постройки, притаился колодец и пара лысеньких, опаленных солнцем розовых кустов. В центре двора расположились солнечные часы, а поодаль — соломенная крыша на каменных подпорках всего с одной задней стеной-шкафом на низеньких, как пеньки, сваях.
— Пришли, — кивнул рогач и остановился, стоило нам спуститься к подножию каменной лестницы.
— Разве? — с непривычным для меня высокомерием оглядела Эдана двор.
Звуки города здесь, как и за дворцовой стеной стали тише. Только из храма за спиной доносился пчелиный гул голосов, молитв и славящих песен.
— Это единственное место в столице с ликами иных Великих, — сказал Акитар, поймав и мой недоуменный взгляд.
Что ж, и на том спасибо. В людских землях и такого не сыщешь. Поклоняться другим богам там, насколько мне известно, не запрещено, но молелен другим Великим не ставят. В Онтасе уж точно.
Мы с Эданой мельком переглянулись, в несколько шагов пересекли дворик и, сжимая в ладонях по свёрточку, перетянутому тёмной нитью, покорно подошли к молельне. Поднялись под навес по ступенькам, но не из благородного красного камня, а из обычного солнечного кирпича.
У стены в неглубоких нишах разместились небольшие фигурки пяти богов, закутанных в плащи. Все они имели одинаковую высоту и форму. Женские лики ничем не отличались от мужских, разве что по цвету материала определить принадлежность фигурки к божеству представялось возможным.
На сей раз без переглядок мы подошли к фигуре из тёмного камня.
У ног уменьшенной версии Сореса, сокрытых каменными складками из мориона или, быть может, обсидиана, была вмонтирована полукруглая чаша из матового, чуть подкопченого языками пламеня стекла. На дне уже лежали свёртки с монетками, цветы и перетянутые нитью трубочки-записки, которые в конце дня, должно быть, сжигают прямо здесь.
— Сюда класть подношения, — зачем-то указала Эдана зажатым в кулаке свёртком на чашу.
Я кивнула. Кажется, не я одна чувствовала неловкость и растерянность.
К счастью, в эту самую секунду подошла тёмная дама в цветастом платке, повязанном поверх бёдер на манер местных модниц. Пробормотала что-то, поднесла свёрток к губам, а затем ко лбу. Поклонилась, опустила кулёк в чашу, развернулась и затопотала сандалиями по ступенькам, спеша прочь.
Недолго думая, мы с Эдой проделали то же самое, но уходить не спешили.
— Наверное, теперь нужно обратиться к Соресу, — покосилась Эдана на высокого эльфа, оставившего записку богу-покровителю Итаэру.
— Да, наверное, — тоже глянула я на темнокожего нимфу, склонившегося перед бирюзовой фигуркой Ириты.
Не говоря больше ни слова, мы с Эдой обе прикрыли глаза, но остаться наедине с Соресом не выходило. Тут и с собой-то наедине остаться та ещё проблема, как оказалось! Прихожане стучали башмаками по каменному полу, бормотали просьбы и бросали с глухим стуком свертки.