— С этим уж точно нам расскажут всё, что смогут и даже немного больше, — как ни странно, без намёка даже на малейшее довольство, сказал тёмный, пряча сокровище обратно в карман. — Так что бери след, ящерка! — вновь усмехнулся он, хотя глаза оставались пустыми, неподвижными, и помахал руками.
Шарар выхватил из рук Тайрона гребень и ринулся вперёд. Горой встал перед кровопийцей, едва ли не впритык.
— Когда-нибудь я тебя сожгу, тёмный, — прошипел он, и по его шее его, прямо под кожей, пробежали огненные змейки. — Сожгу дотла. Обещаю.
— Звучит возбуждающе, — хмыкнул тот и едва ли не с издевательским поклоном отступил в сторону, пропуская дракона вперёд.
Шарар дёрнул дверь на себя и выскочил. Малли, опасливо косясь на отца, ринулась следом, а Тайрон в несколько шагов догнал тёмного и коснулся плеча, останавливая.
— Сиур Лайн, быть может, это не моё дело, но пропуск в Серый квартал… Откуда бы он у вас ни взялся, я советую… Как другу Елизаветы советую, не ввязывайтесь в эти игры! Это опасно и добром никогда не заканчивается.
Тайрон убедительно кивнул и повторил наставление, видя, что Велор его внимательно слушает. Но стоило опустить руку и выпустить плечо тёмного, тот зло прищурился.
— А что, по-вашему, заканчивается добром, сиур Акитар? Сказки? — по тонким губам зазмеилась пустая улыбка. Только точёное лицо приобрело сходство с камнем, потеряв даже признаки эмоций и переживаний. — Увы, мне слишком много лет, чтобы верить в них. Но вас я отговаривать не вправе, — выставил он ладони перед собой и отступил на шаг. — Каждый верит в то, на что хватает ума и смелости.
Тайрон нахмурился, отпрянув. Былой добрый порыв исчез без следа, оставив лишь лёгкий запах благожелательности. Как тот, что приносит ветер в ночи, сорвав с невидимых во тьме цветов,
— Прошу прощения, сиур, — избегая прямого взгляда, сказал он и жестом предложил покинуть комнату дракона. — Поспешим. Нас, верно, уже ждут.
— Верно, — согласился тёмный и шагнул за порог, пробормотав совсем непонятное: «Чип и Дейл спешат на помощь».
Спустя несколько секунд, Тайрон шёл за кровопийцей по лестнице и думал. Думал и не мог понять, за что же юная девочка, жизнь которой и без того коротка и хрупка, выбрала этого тёмного мерзавца, ненавидящего, кажется, всё живое? Ненавидящего всех и каждого.
Каждого, кроме неё одной.
Глава 14. Эмпатия
Возможности хоть мельком переглянуться и создать план действий не было.
Нас с Эданой сперва с зачаровнанным ножом у сердца долго вели по грязным переходам и вонючим улочкам. А затем и вовсе завели в тёмный, поражающий унынием и угрюмостью заброшенный постоялый двор с вывеской в виде Кракена. Избавили от плащей, платков, мало-мальски ценных вещей и сковали руки за спиной.
Отдышаться не дав, равно как и оглядеться толком, по ветхой лестнице повели в комнатёнку на втором этаже. Усадили на стулья спинами друг к другу и обмотали для верности грубой, грязной верёвкой поперёк груди.
Радовало одно — в надзиратели нам достался патлатый Оливер, который, к счастью, извращённого интереса к нам не проявлял. Сидел себе напротив и глазел со скучающим видом, перебирая в пальцах пару метательных лезвий.
Спина до сих пор ныла от удара Лилет, а саму меня охватывал то страх, то решимость, то истерический смех. Чтобы так влипнуть — иным постараться нужно. Нам же оказалось достаточно предаться, на первый взгляд, невинной забаве.
Теперь дальнейшая наша судьба нам была неизвестна. Разве что хватило ума сообразить, что нас не убьют.
Сразу, по крайней мере.
Лилет появилась много часов спустя. За узким окном без стекол уже начинало смеркаться, хотя понять какой час и далеко ли до сумерек было сложно. Здесь, в квартале разбойников и чёрных торговцев, домишки и лавки липли друг к другу, как родные. Десятки и сотни пристроек тянулись ввысь, закрывая небо и сгущая мрак, скрывающий и лица, и имена вершителей тёмных дел.
Я осторожно оглядывала комнату с лежанкой из соломы в углу, столом и парой стульев, пока Лилет что-то скоро объясняла патлатому дружку. Выдохнула и прикрыла глаза.
Кончики пальцев зажгло, но мне нужно было поднять жар выше, до запястий. Попробовать сплавить тонкие, судя по ощущениям, металлические путы. Ну а с верёвками лучше разобраться позже, когда руки окажутся свободны. К тому же, как горит пенька, мне было неизвестно.
— Не смей! — зашептала Эдана, наверняка чуя колебания магии родной стихии, как и любая истинная огневичка. — Это металл! Ты запястья до кости сожжёшь!