Но, может, в том и кроется коварство дара богини жизни?
Чем больше мы делаем для других, тем меньше остаётся в нас самих себя. Потому любое сотворение и ознаменовано утратой. И я потеряла. Безусловно потеряла сегодня что-то очень важное.
— Лиза?
Я испуганно дёрнулась и тут же, елозя по земле, сдала назад, чтобы спрятаться за колонной, но не свезло.
— Ты зачем прячешься? — скорым шагом на меня надвигался Шарар. — Я ж тебя найду даже с закрытыми глазами, — улыбнулся он, и черты его красивого лица смягчились.
Одежда на нем выглядела изрядно потрёпанной. Пыль, кровь и грязь въелись в ткань намертво, но ни на лице, ни где бы то ещё ран на Шараре видно не было.
Хватаясь за колонну, я спешно отвернулась и поднялась, утирая лицо. Но вряд ли красные пятна исчезнут по велению мысли.
Дракон тем временем подошёл вплотную.
— Красиво здесь, правда? — щурясь, глядел он на солнце. — Люблю здесь бывать.
— Как ты меня нашёл? И как Акитар пропустил тебя?
Шарар будто с удивлением посмотрел на меня.
— Между скал, — кивком указал он на каменную стену позади нас, — тропинка есть. Я шёл за вами от самого города. Боялся, что те рогатые решат вас нагнать.
— Это был король «серых», — сказала я. — Бирман Кагго. Так, кажется, его зовут.
Шарар кивнул, сунул руку за пазуху и достал из внутреннего кармана гребень для волос.
— Вот. Возвращаю.
— Это же мой… Откуда?
Позабыв, что выгляжу совсем неприглядно, я уставилась на Шарара с ещё большим удивлением.
— У стража своего спроси, — с задумчивым видом потёр подбородок дракон. — Его идея была по следу пойти, когда вас похитили.
— Ты что, по запаху меня нашёл?
Моему удивлению не было предела.
Шарар пожал плечами и сунул руки в карманы. Нахмурился. Оставалось лишь гадать, каких сил ему стоило принять незавидную для столь гордого существа, как дракой, роль ищейки.
Да ещё и при извечно цепляющемся кровопийце.
— Ты не ранен? Что произошло там, когда мы…
— Спокойнее, человечек. Я цел. Мы неплохо справились, — с явным довольством на лице проговорил Шарар. — Тайрон воин, каких поискать. «Серым» против нас нечего было выставить.
Я сжала гребень в ладони. Путаница в мыслях стремительно росла.
— Зачем ты пришёл сюда?
— Тебе помощь нужна, — как и всегда коротко ответил Шарар.
— Я в порядке, — присела я на тёплые камни и украдкой утёрла для верности лицо.
Не была уверена, что слёзы вновь не льются против воли по щекам.
— Да. Вижу я твой порядок, — сощурился Шарар, несколько невыносимо долгих секунд вбивая меня взглядом в землю. — Ты бежала от Велора, как подпалённая. Что он сказал? — не мигая уставился он меня.
— Ничего.
— Молчание не столь сокрушительно, как слово, — со вздохом опустился Шарар на корточки, а затем и вовсе присел рядом, согнув перед собой ноги в коленях. — Так что кровопийца тебе наговорил?
Я опустила руки, и они безвольно шлёпнулись на колени.
— Не могу я говорить с тобой об этом, Шарар…
— Почему? — искренне изумился тот, продвинувшись ближе. — Ты можешь говорить мне всё, что пожелаешь! Я надеюсь, благоразумия мне хватит, чтобы тебя понять. Да и к тому же ты обещала мне говорить обо всём, Лиза, помнишь? Обещала, чтобы я смог помочь. Я должен знать…
Дракон взял мою руку и прижал к сухим губам, а я зажмурилась, пропуская одну за другой солёные капли по щекам.
— Я хочу знать, что с тобой происходит, Лиза, — сказал он, обжигая дыханием. — Ну, же… Посмотри на меня.
Через силу я обратила к нему заплаканное лицо.
— Ну? — беззвучно прошептал дракон, заглядывая будто бы в душу.
— Я гонялась за тенью, Шарар, — прошептала, утопая в янтаре огненных глаз. — Всё было зря… Я всё это время обманывала себя.
— Не ты обманывала. Он.
— Велор здесь ни при чём, — с остервенением замотала я головой, отнимая руку из горячих пальцев.
— Ты даже теперь его защищать будешь? — схватил меня за плечи Шарар и развернул к себе, хорошенько встряхнув. — Остановись, Лиза! Остановись! Он тёмный!
— Тёмный он или нет, это не имеет значения, — отрубила я. — Нет ни малейшего значения, кем мы родились. Начало у всех едино, а я думала… — слёзы вновь поднялись из глубины. — Только я виновата, что думала, будто знаю его душу. Решила, что знаю всё о его чувствах. На деле же заменила действительное желаемым.
— Ошибаешься, — покачал головой Шарар, но руки всё же разжал. — Твоей вины в том, что он мерзость, нет, — и прежде чем я снова успела «неткнуть», вдруг спросил. — Знаешь, сколько мне исполнилось в этом году?