Стулья заскрипели, мужчины поднялись, а мы с Эданой остались на местах. Правда по виду девушки я никак не могла разобрать, не нарушаем ли мы нормы местного этикета?
Пришлось на свой страх и риск, робко поглядывая на реакцию окружающих, подняться.
— Истинно счастлив, что наш договор вновь в силе, господин Лайн, — продолжал лучиться улыбкой принц, подавая руку Арису. — Жду не дождусь, когда смогу назвать вашу дочь законной супругой.
— Благодарю за доверие, Ваше высочество, — едва склонил поседевшую голову тёмный.
«А теперь, жених и невеста могут поцеловаться!» — почему-то не к месту прозвучал насмешливый голос у меня в голове. Чересчур уж тепло прощались мужчины. Забавно было наблюдать за ватагой взаимных комплиментов, уместных, конечно, но до того искусственных… Это даже пугало.
— Сиура, затаив дыхание, жду встречи, — склонился Ассаро и перед застывшей за столом Эданой, но я видела его насмешливую, старательно скрываемую улыбку. Именно с такой усмешкой он вызывался пакостить мне на все лады и запугивать там, в Академии. В те времена, когда мы еще не нашли друг к другу подход. — Покорен вашей кротостью и красотой.
Ага. А бешенством ее в эту секунду он едва ли не упивался.
— Елизавета, — удостоилась и я поклона с порцией довольно искренней, в отличие от адресованной будущей жене, улыбки.
— Всего хорошего, Ваше высочество, — сделала книксен я.
Но тревога все же вскинулась, как кобыла одичавшая. Было что-то в раскосом взгляде рогатого настороженное. За напускной развеселостью — задумчивое.
Обменявшись еще парой фраз с мужчинами, кронпринц наконец вышел.
— Папа, я здесь не останусь, — дрожащим голосом тут же выдала Эда, сжав в руке вилку, будто атаковать приготовилась. — Папа, я с ним…
Арис нетерпеливо взмахнул рукой.
— Останешься. И проследишь, чтобы никто… — холодный взгляд вперился в меня, пронзив насквозь, — чтобы никто не занял твоё место ненароком.
— Место? — воскликнула Эда, вскочив. — Место в постели этого рогатого, самодовольного уродца? Да мне оно даром не нужно! Папа, я прошу! Умоляю, разреши мне…
— Сколько можно, Эда? — голос Ариса сделался усталым. Жалости в нём и не разобрать, но хотя бы одна человеческая эмоция. — Мы не вправе обсуждать волю короля.
— А ты не вправе отдавать меня, как… Ты не должен прогибаться под его волю! Ты не советник больше!
Тёмный вспыхнул, острые скулы порозовели. Гнев готов был обрушиться на голову бедной Эданы, но девушка стояла насмерть. Готова была стоять насмерть.
— Вот именно, милая. Я не советник, — усмешка ускользнула по его губам и в ней я на секунду узнала Велора, — а значит, самое время тебе прикрыть рот и умерить капризы. Прибереги их для будущего мужа.
На этих словах отец семейства развернулся чётким, отлаженным движением. Прошагал солдатиком до двери, но вдруг замер.
Я было с облегчением подумав, что обо мне в пылу сражения позабыли, потянулась к бокалу с водой, но одернула руку, едва мужчина заговорил, обратившись ко мне.
— Какое счастье, госпожа Пришлая, — мягко, без малейшего намека на угрозу начал он, едва развернувшись вполоборота, — что в пустынных землях подавляющее большинство солнечных дней, правда? Даже зимой. За завесой дождя порой непросто разобрать, кто друг, а кто враг. Не так ли?
Глава 7. Ромео vs Джульетта
Я остолбенела, провожая Ариса взглядом. Прилив дурноты лишил дара речи.
Что эти слова значили? Угроза? Ухмылка уж точно добра не предвещала.
В любом случае, уяснить стоило одно: в одиночку мне лучше ни при свете дня, ни уж тем более в ночи бродить не стоит.
— Кажется, довольно неплохо прошло, — первой из «морских фигур» отмер Эдмонд.
— Неплохо? — взвилась Эдана. Я, все еще боясь открыть рот, ее справедливый гнев поддержала яростно-недоуменным взглядом. — Конечно! Всем наплевать на меня и мои слёзы!
— Тут отец прав, — едва ли не впервые за все время подал голос Велор. — Концертную программу оставь для мужа. Возможно, твоим слезам он еще и поверит.
На удивление Эда и правда вмиг утерла щёки, размазав косметику, и лицо её обратилось в камень.
— Так значит, да? Так?
— Так, — немигающим взглядом уставился на сестру Дракула, и я забеспокоилась, уж не оморочить ли он ее вздумал для улучшения покладистой составляющей? — Мы-больше-не-на-Земле, Эдана. Отец представил свою волю. Твоё дело подчиниться.
— Подчиниться? — маниакально сверкая глазами и отрывисто посмеиваясь, молниеносно схватила Эда со стола бокал с вином. — Нет уж. Подчиняться — это по твоей части, братик! — отхлебнула она так яростно, что алые струйки, побежав по подбородку, измарали платье, и размахнулась.