— Пус-ти, — прохрипела я, а почуяв, как дрогнули и ослабили хватку стремительно холодеющие пальцы, широко распахнула глаза и закричала ещё громче, снова требуя убраться к чёрту.
И Велор, кажется, сдался. Упёрся руками в пол и скачком поднялся на ноги.
Я инстинктивно отползла в сторонку. Тупая боль, теперь подстегнутая страхом, все нарастала. Расходилась волнами, как круги на воде, от пульсирующей чуть пониже желудка точки.
Пот струился по лицу и шее, но стремительно испарялся, как с раскаленных углей. Сил противостоять боли, собакой оголодавшей рвущей нутро, не осталось. Видимо, пришло время отдаться ей. Но едва я обмякла и повалилась на бок, боль внезапно стихла. Словно, как и я, прислушивалась к удаляющимся шагам Велора, набатом отдающимся в пустом черепе.
Слезы вперемешку с капельками пота жгли глаза и оседали солью на губах. Хотелось больше никогда не шевелиться, чтобы даже повода боли не дать скрутить меня в бараний рог вновь. Но стоило лишь отдышаться и вынырнуть из омута беспамятства, как дверь с мягким стуком захлопнулась, и короткие судороги прошлись по телу.
Ушёл. Велор ушёл. Бросил.
Я застонала вновь теперь уже от необъятного горя, злости и страха. Остаться одной в предсмертных муках, загнуться на полу, сожженная изнутри своей же магией… вот уж чего и врагу не пожелаешь.
Будто откликом на мои мольбы приблизить кончину, низ живота свело резью. Горячие когти с новой силой принялись рвать нутро, и жар иглами уже просачивался наружу.
Спина взмокла, а ноздри защекотал сладковатый запах, как тот, что источает догоряча отутюженная ткань.
Дураку понятно, я сгорю с секунды на секунду. Если и не в прямом смысле, то белок в крови точно от жара свернётся. Акитар с лекарем не успеют. Останется от меня почерневшее, обугленное тело. Скрюченное, как запятая.
«Только бы не взорваться. Только бы стены выдержали. Только бы не забрать с собой кого-нибудь…» — стайка осознанных мыслей озарила разум, и я, по-прежнему свернувшаяся на волнах ворсистого алого ковра, едва с трудом перевела взгляд на дверь, как и без того прерывистое дыхание сбилось окончательно.
Велор всё ещё был здесь. Стоял, упершись лбом и ладонями в дверь.
— Непостижимая женская натура, — негромко сказал он, словно самому себе. — Неважно, что сделать, главное — поперёк. А уж какие будут последствия…
Шаг назад. Рука с тонкими пальцами метнулась к карману на камзоле. Крутанувшись на месте и припав спиной к двери, Велор трясущимися руками с трудом вынул пробку из тонкой колбочки с серебристой жидкостью на самом дне.
Сделав глубокий вдох и запрокинув голову, Дракула вытряхнул в рот зелье, что текло лениво, неохотно, будто цепляясь за гладкие стеклянные стенки, и закрыл глаза.
Не глядя заткнув пустой бутылёк, сунул его обратно в карман и, обхватив голову руками, сполз по двери на пол.
Дернулся, скривился, как от тошноты и прижал ладонь ко рту. Зажмурился, задышал часто-часто и не просто с трудом, а с неимоверным усилием воли протолкнул зелье. Упёрся руками в пол и низко опустил голову.
— Да чтоб меня… Это же безумие! — прошептал он со смехом, и впрямь приправленным нотками сумасшествия. — Это же чистой воды…
Несколько раз выдохнув, как пред прыжком с трамплина, Велор, резво вскочил и, за малым не потеряв равновесие, в один мах преодолел расстояние между нами.
— Нет! Пусти! — забрыкалась я, но Дракула, вопреки жалким протестам уже навис надо мной. Подсунул обе ладони под спину и, кажется, намерился самым бесцеремонным образом взвалить себе на плечо, как куль с картошкой.
Я же в ответ уперлась руками ему в грудь, противясь. Пальцы, сверкнувшие пламенем, без труда вспороли плотную тёмную ткань. Я застонала, плавясь изнутри. Оттолкнулась, упала на спину и до того знатно затылком приложилась, что звёзды перед глазами поплыли.
Ещё отрубиться не хватало! Хотя… это вполне себе выход.
А пламя тем временем, расцветая яркими пятнами под кожей, будто вкрапления золота, с пальцев уже перекинулось на кисти. Захватило предплечья и стремительно ползло выше.
Велор, в очередной раз попытавшись подхватить меня, охнул и уставился на покрасневшие ладони.
— Да не жгись ты! — прикрикнул он, будто от моей воли в данный момент что-то зависело, и, зарычав от боли, взвалил-таки полубессознательную меня на плечо.
Рывком поднялся, в несколько шагов преодолел гостиную и с силой пнул дверь спальни. Секунду спустя та же участь постигла и дверь ванной комнаты.
Собрав силы и мысли в кулак, я только принялась брыкаться вновь, но Велор аккуратно, насколько вообще это было возможно сделать с порядком обожженными руками и шеей, отпустил меня на пол.