Он рассмеялся и, прищурясь, вгляделся в сторону холма Ареса, где на расстоянии едва ли не выстрела из лука был разбит центральный лагерь амазонок.
— Ты уже видел Селену?
— Несколько раз, — отвечал я. — У Коэла и на юге, за храмом Геры и Пандоры.
— Сегодня, — молвил мне царь, — моя супруга призвала тебя из-за твоей любви к Селене. Она видит в вас двоих отражение себя и меня, словно мы четверо — нечто вроде двух железных жертвенников, на которых сгорают уголья страсти.
Он со смешком похлопал меня по спине.
— Скажи спасибо, если тебе не придётся вступить в поединок с Селеной! Да упасут боги твою любовь от подобного испытания.
Страшное дело — быть царём, особенно великим, ибо царь, служа высоким идеалам духа, вынужден приносить им в жертву земную, человеческую любовь. И кто возблагодарит такого правителя за стойкость и верность, проявленные во благо тех, кому, быть может, предстоит родиться через тысячу лет? Даже пожиная отдалённые плоды его трудов, вспомнят ли они сквозь немыслимую бездну времени о его деяниях и заслугах, а уж паче того — о его сердечных терзаниях?
Книга восьмая
СЁСТРЫ ПО ОРУЖИЮ
Глава 24
АРМИЯ ПЛОТНИКОВ
Прошёл ещё один месяц войны с Афинами, если, конечно, эллинский способ ведения боевых действий вообще можно было назвать войной. На одном из ночных советов Скайлея высказала своё возмущение в следующих словах:
— Надо думать, бог произвёл этих эллинов из своей задницы. Неужто у них нет никакого стыда? У меня уже кончились оскорбления, чтобы выманить этих грызунов из их нор. Неслыханно! Даже крысы, и те выказывают большую доблесть!
Её слова были встречены дружным рёвом.
Следом за ней слово взяла Стратоника:
— Какую славу можно стяжать, воюя с теми, кто прячется за камнями и в земляных норах? Эти трусы лишь изредка делают вылазки, высовываясь из своей крепости, словно жуки из навозной кучи! Они прячутся за щитами, как скарабеи за катышками из дерьма.
В тот день, девятый по счёту, наша конница обратила в бегство очередной вражеский отряд, высунувшийся было в поле. Но что толку? Эллины, поджав хвосты, поспешно укрылись за своими стенами, с высоты которых принялись сбрасывать и метать с помощью машин тяжёлые камни. Столь бесчестный способ обороны заставил Стратонику взвыть от негодования.
— Низость и подлость, вот что это такое! Я хочу пасть в честном бою, а не оказаться раздавленной булыжником, как мокрица или таракан!
Скифы и массагеты присоединились к общему хору возмущения, но по другим причинам.
— В этой никчёмной стране нет ни золота, ни чего-либо стоящего! — заявил Боргес, за три часа до полуночи уже смертельно пьяный. Он уверял, что его люди не смогли разжиться ни скотом, ни утварью, ибо всё богатство местных жителей составляют тощие козы да лук и чеснок на грядках.
Фракийский царь Садук выступил с предложением организовать правильную осаду.
— Нам следует обнести холм собственными валами, заставить землекопов рыть туннели и подкопы под вражеские укрепления, обзавестись таранами и осадными башнями, — начал было он.
Но прочие всадники заставили его умолкнуть свистом и улюлюканьем. По их убеждению, ковыряться в земле подобает только рабам.
Главка Сероглазая полностью разделяла презрение своей сестры к столь ничтожному противнику.
— Кому пришло бы в голову похваляться скальпами афинян, этих нелепых ничтожеств с отвислыми животами, хилыми ручонками и тоненькими ножками! Мы сражаемся не с воинами, а с плотниками!
Макалас, вождь халибов, поддержал Садука, указав, что завладеть столь сильной крепостью можно лишь при помощи осады.
Алкиппа, Могучая Кобылица, ответила ему — не только за себя, но за всех степняков и кочевников:
— Всё, что необходимо знать о так называемом «искусстве осады», мне прекрасно известно. А именно — это занятие недостойно воинов, дорожащих своей честью!
Её заявление было встречено шумным одобрением.
— Если бы дома, на родине, кто-то сказал мне, что, явившись во вражескую страну, я слезу с лошади и стану ковыряться в грязи, словно свинья, я прибила бы этого человека на месте, — ругалась Алкиппа. — И что же? Теперь я занимаюсь этим дни напролёт! А если мы, как предлагают некоторые, предпримем «правильную осаду», то вообще позабудем, как садиться в седло, и превратимся в жалких земледельцев! Если не в кого-то похуже.