На двенадцатое утро залатанная флотилия снова вышла в море, пересекла пространство, где была потрёпана бурей, и после трёхдневного плавания причалила к полосе гальки, именуемой Магнесийской низиной. Двадцать человек остались охранять корабли, а основные силы, более пятидесяти вооружённых воинов, двинулись вглубь суши, в поисках входа в нижний мир.
Впрочем, поиски велись не наугад, ибо в отряде имелось несколько человек, знакомых со здешними краями. Они, кстати, рассказали, что пресловутая Огненная река, невзирая на столь устрашающее название, в действительности представляет собой всего лишь уходящий в глубокую пещеру овраг, по которому протекает не некая сверхъестественная, опаляющая божественным пламенем субстанция, а грязная, похожая на дёготь струйка. По словам этих людей, вокруг реки распространяется столь невыносимая вонь, что вблизи неё не селятся не только люди, но даже птицы и звери, за исключением змей, ящериц и слизней.
Пояс, которым отец обвязал мою талию, был амазонского образца. Он научился пользоваться им в Амазонии, когда, двадцать лет назад, принимал участие в походе Тесея. Амазонки называют его «астрея» или «звёздный пояс», а эллины — ездовым ремнём. Селена носила такой пояс не снимая, ибо любому всаднику необходимо иметь при себе хороший кусок ремня или верёвки, которой можно стреножить лошадь, заменить порвавшуюся узду или подпругу или пользоваться как арканом. Вот на такой привязи мне и приходилось тащиться за отцом.
Липкая тина воняла, как протухшие яйца, и люди, чтобы хоть как-то уберечься от смрада, затыкали ноздри мхом и обвязывали лица тряпьём.
Долгое время нам не встречалось даже жалкой деревеньки, хотя в тех краях обитал народец, именовавший себя «парианами», или «Чадами Лона». Они были столь низкорослы, что даже я могла сверху вниз смотреть на узлы сальных волос, украшавшие их макушки. Язык их представлял собой один из диалектов наречия прибрежных пеласгов, столь древний, что его с трудом понимали даже наши товарищи из Браврона или Марафона[8].
Одному небу ведомо, как эти нищие сводили концы с концами. Может быть, они ловили ящериц или топили котов ради их шкур. Пальцы их рук были не больше пальцев на моих ногах, а короткие конечности, из которых выступали эти обрубки, походили скорее на лапки каких-то грызунов, нежели на руки представителей предпочтённого богом человеческого рода. Одежда — чудные накидки из крысиных шкурок с головами и хвостами — прикрывала этих дикарей лишь от плеч до пояса, а всё находившееся ниже оставалось обнажённым, как у мужчин, так и у женщин. Правда, их чресла были заляпаны разноцветной глиной, но являлось ли это своего рода заменой одежде, неизвестно. Царевич Аттик, например, предположил, что это просто грязь.
Ни серебро, ни золото не имели в их глазах ни малейшей ценности, но зато при виде изделий из обожжённой глины они пускались в пляс. Чтобы получить чашу из числа таких, какие наши люди носили привешенными к торбам или поясам, они готовы были отдать что угодно, а за отсутствием чего-либо ценного охотно отвечали на наши вопросы. К сожалению, даже слишком охотно.
Амазонку? Да, видели, как не видеть. Кажется, даже нескольких амазонок. Может быть, десяток или сотню. Да, молодая девушка! Волосы? Как бы это сказать... чалой масти. Или вороной. Три раза эти туземцы направляли наши отряды к Вратам Персефоны, устью Адской реки и месту, откуда, по их утверждению, можно было попасть в нижний мир, но каждый уходивший в названном направлении отряд встречал на своём пути лишь очередное грязное, смердящее болотце.
В конце концов Дамон добился встречи с их вождём.
— Эти бородавчатые ублюдки поклоняются богине Лона, — доложил он впоследствии Аттику и командирам. — По их мнению, мы незаконно вторглись в их владения, и у них нет ни малейшего желания подпускать нас к священной, с их точки зрения, расщелине. Можно, конечно, попробовать выколотить из них правду, но это отнюдь не так безопасно, как может показаться при виде этих хилых недомерков. Все болотные племена, о которых мне доводилось слышать, славятся своим мастерством по части изготовления всяческих ядов. Причём они могут не только смазать ими острия стрел и копий, — чтобы пустить в ход отравленное оружие, нужно, по крайней мере, завязать бой, — но просто разбросать на местности отравленные шипы, щепки и острые колья. Таким образом, нам лучше оставить их в покое, а при движении соблюдать крайнюю осторожность.
8