За Стримоном наши корабли могли приставать к берегу лишь ненадолго, а после стычки с херсонесцами у нас не осталось такой возможности вовсе. Скоро закончилась вода, и людям пришлось пить вино, которое почти не утоляло жажду. Когда мы прикинули пройденное и оставшееся расстояние, то пришли в ужас.
Всё лето нам приходилось плыть против ветра, а вдобавок к тому ещё и сражаться с коварными прибрежными течениями и водоворотами. Паруса тут не помогали, и людям приходилось срывать спины, орудуя вёслами и баграми. Корабли шли на виду у берега, но пристать, чтобы отдохнуть и пополнить припасы, возможности не было. Вдоль побережья тянулись высокие, отвесные скалы, а там, где открывались просветы, кишели орды вооружённых, настроенных на грабёж и разбой варваров.
Дважды в день, огибая мысы, мы наталкивались на заграждения из лёгких парусников, а одна орда троглодитов ухитрилась поставить на нас рыбачьи сети! Положение было сложным: чтобы избежать вражеских ловушек, нам следовало держаться подальше от берега, однако состояние кораблей не позволяло удалиться в открытое море. Где-то приходилось прорываться, где-то отбиваться, и случалось так, что за целый день нам удавалось продвинуться на восток не более чем на семь-восемь стадиев. В конце концов было принято решение днём дрейфовать в отдалении от берега, а по ночам двигаться вдоль побережья на вёслах.
И вот что я скажу вам, друзья мои: при всех тяготах и бедствиях, которые нам довелось пережить, те дни были самыми счастливыми в моей жизни. Я был молод, а для юноши нет большей ценности, нежели приключения и новые впечатления. Того и другого за время плавания мы получили более чем достаточно.
Кроме того, не могла не радовать возможность оказаться в столь блестящей компании. Как не гордиться тем, что ты стал соратником таких выдающихся, несравненных героев, как Тесей, Ликос, Петей, Стих, Телеф и Эвгенид! В нашем походе на скамьях гребцов сидели царевичи и отпрыски самых владетельных родов, а с теми сверстниками, которые остались дома, хотя они и проводили время в холе, неге и безопасности, мы не поменялись бы местами за всё серебро Хализона.
Что раздражает юношу более всего прочего, так это, разумеется, его неопытность. Приобрести опыт, и боевой и житейский, молодой человек стремится любой ценой, в том числе и ценой опасности и лишений. Он готов на всё, лишь бы ветеран, опалённый солнцем, выдубленный ветрами, посоленный морем и покрытый боевыми шрамами, не взирал на него с насмешливым снисхождением. И такой опыт, бесценный и ни с чем не сравнимый, мы приобретали, когда стирали в кровь ладони на вёслах, изнывали от жажды и — я не постесняюсь признаться в этом — обделывались от страха под стрелами и камнями. Даже это не считалось позором, ибо люди, со смехом рассказывавшие о подобном конфузе, видели в случившемся с ними нечто делающее их бывалыми людьми.
К тому же молодости свойственно легко переживать и забывать любые горести: оплакав тяжкие утраты, включая потерю лучших друзей, молодой человек вновь начинает радоваться жизни. Устраиваясь на ночлег, юноша подсчитывает, насколько возрос его опыт, подобно скряге, радующемуся прибыли. Однако следует признать, что прибыток юноши выше: ни памяти, ни полученных знаний у него уже никто не украдёт и не отнимет.
С самой страшной напастью нам довелось столкнуться на северном побережье Боспора, причём как раз тогда, когда казалось, будто мы в безопасности. Берег выглядел пустынным, и мы, отважившись произвести высадку, направили туда передовой отряд, чтобы подготовить место для укреплённого лагеря. Корабли дрейфовали на расстоянии полёта стрелы. Дикари, появившиеся как будто из-под земли, у нас на глазах схватили трёх наших товарищей, и Тесей, естественно, приказал отбить пленников. Суда вошли в бухту, и тут из прибрежных зарослей вывалилась целая туча утлых лодчонок, заполненных жуткого вида дикарями, которые осыпали нас стрелами и дротиками. То были андрофаги, пожиратели людей.
Эта стычка оказалась ужаснее и кровопролитнее всего, что случалось до сих пор. Биться пришлось лицом к лицу, врукопашную. Болотные людоеды скопом атаковали корабли, словно крепости, а наши товарищи отбивались из-за планширов, как из-за городских стен.