Однако когда Боргес описал морских разбойников, стало ясно, что речь идёт не о ком другом, как о Тесее и его соратниках. Стычка, в которой пал Мизетантес, как раз и ввергла эллинов в то бедственное положение, которое вынудило их искать помощи в нашей стране. Хозяйка не может кривить душой перед гостем во дни весеннего перемирия, и Ипполита, едва поняв, о ком идёт речь, прервала речь скифского вождя словами:
— Люди, которых ты ищешь, находятся сейчас на земле тал Кирте и пользуются правом убежища.
Боргеса это известие повергло в ярость. Заявив, что предоставлять убежище разбойникам, убившим вождя союзников, — дело неслыханное, он потребовал, чтобы все эти негодяи, именующие себя «эллинами», были немедленно выданы ему на суд и расправу.
Ипполите в ту пору был шестьдесят один год. Через её правое плечо была перекинута леопардовая шкура, на спине она носила зачехлённую двойную секиру; её волосы цвета железа были заплетены в ниспадавшую ниже талии косу; всё тело покрывали шрамы, полученные в бесчисленных сражениях, в которых она успела принять участие за пятьдесят лет воинского служения. Гордо выпрямившись в седле своей статной мышастой лошади, царица с холодным презрением отвергла требование скифского вождя.
К тому времени вокруг них уже собралась внушительного размера толпа, включая меня и Элевтеру. На наших глазах мирная царица Ипполита — ив шестьдесят с лишним лет остававшаяся на голову выше и своих приближённых, и тех, с кем вела переговоры, — предпочла союзническим узам долг, налагаемый обычаем гостеприимства.
— Друг мой, — говорила она, — поверь, что эти чужестранцы, чьи соотечественники, Геракл и Ясон, в прошлом принесли свободному народу столько несчастий, ненавистны мне ничуть не меньше, чем тебе. Однако честь тал Кирте не позволяет нам выдать человека, получившего у нас право убежища. Дождись конца Сбора, Боргес, и ты сможешь осуществить своё мщение, как тебе угодно.
Но скифа это не устроило. Он хотел получить голову Тесен сейчас.
Там, где собирается столько народу, вести распространяются быстро, так что не успел скифский вождь закончить свою речь, как перед ним и Ипполитой, в сопровождении двух десятков своих людей, предстал Тесей собственной персоной. Туда же к тому времени успела прибыть и Антиопа. Будучи военной царицей, равной по рангу Ипполите, она призвала Тесея ответить на выдвинутые обвинения.
Прежде чем рассказать о том, что произошло потом, я опишу вам место, где разворачивались эти события.
Курганный город окружают внушительные земляные валы, сооружённые не тал Кирте — свободный народ не строит городов, — а каким-то древним, давно исчезнувшим племенем. В кольце этих укреплений находятся главная цитадель площадью в двадцать акров и ристалище втрое просторнее цитадели. По гребням валов вбиты крепкие частоколы, от которых по поросшим травой склонам спускаются деревянные пандусы.
Под валами, там, где некогда находились оборонительные рвы, теперь устроены загоны для тысяч лошадей, пригоняемых для торга. Всё организовано незамысловато, но удобно: покупатели, находясь на уровне площади, высматривают в табуне подходящую, после чего её по мосткам выводят на верхний уровень, где происходит более тщательный осмотр и совершается покупка.
В целом это походит на огромный амфитеатр: зрители могут размещаться на склонах валов над загонами, а сама площадь служит ристалищем или сценой. И вот теперь, когда там собрались тысячи разноплеменных зрителей, и амазонок, и их гостей, Тесей, вышедший вперёд по велению Антиопы, громогласно заявил:
— Пред всеми вами, вожди и воины различных народов, свидетельствую и утверждаю, что мы, афиняне, не совершали никаких злодеяний и не виновны в убийстве. Напротив, это на нас без всякой вины с нашей стороны напали злобные, бессердечные люди. Те самые, которые, невзирая на наше плачевное положение, отказали нам в праве набрать воды или даже высадиться на берег, хотя мы лишь проплывали вдоль их побережья, не имея дурных намерений. Мы были готовы заплатить за всё, что нам могли бы предоставить. Кроме того, мы понятия не имели о том, что сражаемся с союзниками тал Кирте, ибо и самих наших нынешних благодетельниц в ту пору ещё не повстречали. Итак, неизвестные нам люди напали на нас без всякого повода, и нам осталось только одно: защищать свои жизни.