— Они крайне любопытны, — рассказывала я о них Дамону, — но легко утомляются однообразием, любят приключения и человеческое общество, а больше всего им нравится узнавать что-то новое. У нас, тал Кирте, есть порода лошадей, которую ты не встретишь больше нигде. Мы называем их «кал эхал», «добровольцы», ибо это дикие лошади, приходящие в наши табуны по собственной воле, без принуждения. Мой друг, — я указала на гнедого по имени Рассвет, — появился у нас именно таким образом. Появился откуда ни возьмись и подошёл ко мне, выделив меня среди всех прочих.
Проход по степи любого табуна и конного отряда привлекает огромные стаи луговых тетеревов, которые склёвывают насекомых, тучами взлетающих из-под конских копыт. Разумеется, такое обилие добычи не может оставить равнодушными юных, не прошедших посвящения девочек, никогда не упускающих случая устроить азартную охоту. Обычно, когда девчушки скачут на них во весь опор, птицы тяжело взлетают в воздух, но всегда находятся несколько таких, которые из-за повреждённого крыла неспособны на настоящий полёт и спасаются бегом или короткими перелётами. Вот за ними-то и гонятся наши юные охотницы.
Одной из учениц Элевтеры и подругой в моей второй триконе была девочка двенадцати лет, Аэлла, Маленький Вихрь, внучка легендарной Аэллы, которая первой сразилась с Гераклом один на один. Та самая Аэлла, что прискакала на Сбор с сообщением о нападении Боргеса.
Эта резвая особа первой помчалась вперёд, вспугнув птицу, припустившую по степи с головокружительной скоростью. Девочки, сначала двадцать, потом вдвое больше, погнались следом, свешиваясь с боков своих низкорослых лошадок в попытках ухватить на скаку пернатую добычу. Это было не просто, ибо луговые тетёрки способны уворачиваться с изумительной ловкостью.
Всадница за всадницей едва не вылетали из седла в своём усердии и рвении, однако все они были столь гибкими и ловкими, что вновь оказывались на лошадиных спинах, когда падение казалось неизбежным. Они умело использовали длинные поводья, чтобы в последний момент перед падением потянуться и мгновенно вернуться в седло. Ещё более забавным и увлекательным делало это развлечение то, что вся степь была изрыта норами сурков, представлявшими собой ловушки для конских копыт и сулившими убежище спасавшимся птицам.
В одну из таких дыр и попыталась нырнуть стремглав улепетывавшая тетёрка, но не тут-то было. Аэлла успела схватить жертву в последний момент, когда та была уже на волосок от спасения. Назад победительница возвращалась галопом, высоко подняв свою добычу, тогда как всё растянувшееся колонной войско, включая не столь удачливых соперниц, приветствовало её хвалебными возгласами.
В голове колонны Аэлла остановилась, вырвала у птицы одно перо для своих волос и одно — для гривы своей лошади и, посвятив свою добычу земле, небу и четырём сторонам света, произнесла следующую молитву:
С этими словами она рассекла горло жертвы и стала жадно пить брызнувшую на грудь и живот кровь.
В награду за проявленную сноровку Аэлле было доверено отправиться со старшими девушками в передовой дозор, на смену тем, кто ехал в авангарде войска по следам врага.
Когда колонна возобновила движение, я повернулась к Дамону и порадовалась тому, что он больше не присматривался к нашему образу жизни, изучая его со стороны, но, словно претерпев преображение, с восторгом и упоением отдавался во власть этой стихии.
Книга пятая
ДИКИЕ ЗЕМЛИ
Глава 16
НАШЕ МОРЕ
Закончился третий день, начался четвёртый. Теперь амазонки уже не ехали верхом, но бежали лёгкой рысцой рядом с конями, чтобы дать животным передохнуть. Если же всё-таки для скорости они и садились в седло, то меняли усталых лошадей на свежих по пять раз в день.
Плоская степь сменилась изрытым глубокими оврагами плато. Даже не самый опытный взгляд легко определял места, где эти естественные преграды задерживали продвижение скифов. Земля там была вытоптана тысячами копыт. Потом почва стала каменистой, и амазонки, чтобы лошади не сбили копыта, обернули их бычьими кожами, а конские вьюки и седельные сумы взвалили себе на спины. Для человека, знавшего прежде лишь афинянок, таких, как моя мать или сестра, увидеть этих дочерей степи означало познакомиться не просто с новым племенем или народом, но с новым, незнакомым видом живых существ. Может быть, кто-то из вас думает, что если они сильны в верховой езде, то уж по части пеших переходов вы вполне способны с ними сравниться? Выбросьте это из головы, друзья, их выносливость такова, что они будут шагать без оглядки, когда вы свалитесь наземь от усталости.