Когда я интересовался, в чём дело, Селена поясняла, что, например, вот в той низине мать-Кобылица, ударив по земле копытом, породила первый источник, а куски чёрной пемзы на той возвышенности есть не что иное, как следы ударов стрел Зевса, коими он низверг в Тартар Крона. Это место амазонки миновали, распевая «Падение титанов»:
В пути эллины и амазонки почти не общались и на ночлег становились по отдельности. В это время года дни в степи нестерпимо знойные, а ночи, напротив, весьма холодные. Амазонки спят по две или по три, в приземистых палатках из лосиной кожи, постелив на землю волчьи или овечьи шкуры, что служат им и сёдлами, и плащами, и одеялами.
Из всех греков и амазонок кроме меня и Селены лишь ещё двое прикладывали усилия, чтобы усвоить язык другого народа. То были Тесей и Антиопа. Правда, они, добровольно соблюдая самоограничение, напрямую разговаривали друг с другом нечасто, но зато ни он, ни она не упускали случая потолковать с теми, кто владел обоими языками, например с Селеной. На третью ночь мы с братом стали свидетелями того, как на сей счёт повздорили знатнейшие из нас, Тесей и Ликос.
Когда воины расселись вокруг костров из сухих навозных лепёшек, Тесей, не помню уж в связи с чем, заметил, что жёлудь по-амазонски означает «маленькая ручонка», поскольку степным жительницам кажется, будто дубовый лист похож на ладонь с пятью пальцами. Подобная непосредственность очаровала нашего царя, и он заявил, что именно таким и должен быть естественный язык.
Ликос, со своей стороны, объявил, что этот язык является «естественным» в той же степени, что рычание или мычание, ибо по своей примитивности недалеко ушёл от звуков, издаваемых животными.
— Это и прекрасно! — с воодушевлением откликнулся Тесей. — Амазонки бережно относятся к языку, ибо стремятся к тому, чтобы наименование любой вещи соответствовало магии её духа.
Сидевшие вокруг костра переглянулись.
— В конце концов, эти женщины действительно прекрасны, — заметил со смешком Филипп.
— Все чары этих сук находятся у них между ног, — фыркнул Ликос. — Впрочем, это относится и ко всем прочим женщинам. Именно это, и ничто другое, притягивает к ним нас, да и других мужчин тоже.
Тесей посмотрел на своего соотечественника чуть ли не с жалостью.
— Я тут спросил эту девушку, Селену, — терпеливо промолвил он, — что имеют в виду её соотечественницы, говоря о «мечтах». В ответ она указала на степь, называемую ими «арал ната», то есть «наше море». Я понял, что она имеет в виду не только равнину и небо, хотя этот термин относится и к ним, но, скорее, некую «внутреннюю» равнину и небо — при том даже, что для неё, как мне кажется, внутреннее и внешнее неразделимы. «Всё, что мы делаем и говорим, — сказала она, — возникает из этого моря. Мы прислушиваемся к его голосу. Это и есть “мечтание”».
— Пустословие! — проворчал Ликос.
— Но ты ведь видел, как эти женщины часами стоят, как лошади, под открытым небом? — возразил Тесей. — Разве это не чудо?
— Они немые, как пни, — отрезал Ликос, — поэтому и стоят, как пни.
— Они стоят вдвоём, безмолвно и неподвижно, не касаясь одна другой и даже не переглядываясь, хотя, несомненно, между ними существует некая связь. И вот к ним приближается третья. Она не заговаривает ни с той, ни с другой, просто останавливается неподалёку от своих сестёр. Две первые вроде бы не обращают на это внимания, хотя в действительности сердечно её приветствуют. Приветствуют молчанием и неподвижностью, которым теперь предаются уже втроём.
— Они что, чокнутые?
— Они «мечтают».
— Этак, мой царь, можно сказать, будто и макрель «мечтает». Или взять морских левиафанов... Эти девицы, спору нет, ловкие и отважные, плавают себе в своём море и желают быть выброшенными на сушу не больше, чем неразумные морские твари. Но что это за море, Тесей, как не море невежества? Океан варварства и пучина мрака. Эллинский язык есть слава человечества. Он возвысил нас от плуга, а его отражение — разум — есть то, что отделяет нас от всего низменного и животного. Чего ты добиваешься от нас, Тесей? Чтобы мы улеглись в море «мечтаний», словно боров в лужу? Если эта девка очаровала тебя так, что ты не можешь без неё обойтись, возьми её! Сделай своей невестой и забери домой. Никто тебе слова поперёк не скажет. Только прошу тебя, не пытайся обратить нас всех в дикарей. Избавь нас от этого варварского вздора!