Позади Антиопы амазонки возвысили свои голоса в торжествующем песнопении.
Завершая гимн, амазонки издали вопль, более походивший не на крик торжества, а на звериный вой. Обведя глазами своих сестёр и увидев в них отражение самой себя, Антиопа вновь обратила свой потрясённый взор к Тесею. Было очевидно, что царица хотела дать афинянину понять, что его суждение не совсем справедливо, но, словно в опровержение, вокруг неё, завершая каждую строфу гимна, возносился к небу всё тот же страшный, душераздирающий, звериный вой.
Спустилась ночь, а стало быть, пришло время Гекаты — Тёмной Луны, Немезиды — Праведно Воздающей и Аида — Позорящего, к коим амазонки и обращались на волчий манер. Впервые в жизни Антиопа опечалилась этому, что не укрылось от Тесея. Он хотел бы успокоить её, однако при всей его искренней и глубокой любви к царице видел в ней не только женщину, но и вождя. А будучи вождём сам, Тесей хорошо знал: тот, кому дана власть, несёт ответственность за содеянное его подчинёнными. Он отвечает за всё, что творится его именем, даже если самому ему хотелось бы, чтобы всё обернулось иначе.
И когда амазонка и афинянин стояли рядом, из-под одной из кибиток выскочила чудом уцелевшая скифская девочка. Словно заяц, она припустила к склону, слишком крутому для того, чтобы там её смог догнать и перехватить всадник. Бедняжка не знала, на что способны амазонские лошади. Три воительницы устремились за нею и настигли в считанные мгновения. Первая, схватив девочку на всём скаку, перевернула её тело вниз головой и, присоединив свой торжествующий вой к общему хору, одним взмахом топора отсекла ей голову.
Книга шестая
ПОХИЩЕНИЕ АНТИОПЫ
Глава 18
СВЕРЖЕНИЕ АНТИОПЫ
Существует распространённое мнение, будто Элевтеру стали называть Молпадия — «Песнь Смерти» после осады Афин. Это не так. Скифы дали ей это прозвание после бойни у Иссохших холмов. А произошло это следующим образом.
Свершив расправу, победительницы галопом устремились к Танаису, где на отмелях сотнями валялись трупы врагов, павших в начале схватки.
Нам нужны были их скальпы, и я могу засвидетельствовать, что то был час высокого торжества и ликования. Нас дожидались трофеи, добытые нашей доблестью и нашим оружием, символы чести и славы, которой жаждали все мы — все до единой. Я и сама стремилась продемонстрировать эти почётные отличия и открыто заявить о Дамоне как о своём возлюбленном. Если мы не завладели этими скальпами сразу, то лишь потому, что не могли позволить уйти вражескому обозу с костями наших младших сестёр. Теперь у нас появилась возможность возместить упущенное, и всё войско устремилось назад, к реке.
Равнинные племена в большинстве своём боятся воды, а скифы в этом отношении превосходят всех прочих. Они питают к морям и озёрам такое отвращение, что даже не купаются — из опасения, что вода овладеет их душами. Самая ужасная участь, какую может себе представить скиф, — это погибнуть в воде, а потом ещё и потерять скальп. Вот что лишает их надежды на посмертное блаженство. И это, в частности, являлось одной из наших целей.
Но возле утёсов Антиопа остановила войско. Удержав воительниц почти у края обрыва, она выехала перед строем и громогласно призвала соотечественниц отказаться от надругательства над телами поверженных врагов.
— Довольно! — вскричала она. — Мы отомстили живым, а в том, чтобы терзать трупы, нет никакой доблести!
Нужно ли говорить, что эти неслыханные слова были встречены взрывом всеобщего негодования! Мы не понимали, чего ради нам следует отказываться от почётных трофеев, дарованных нам Аресом Мужеубийцей. Ярость стала ответом на призыв царицы. Возмущение воем прокатилось по всей линии амазонского строя. Небеса возвысили нас, послав нам победу, а отвергнуть дарованное богами есть дерзкое святотатство!
Не говоря уж о том, что наше намерение всего лишь срезать волосы с голов этих навозных жуков само по себе было проявлением величайшей терпимости. Достанься победа скифам, они обошлись бы с нашей плотью так же, как обошлись с телами попавших в их руки наших младших сестёр!