Сквозь белую ширму Амальтея видела, как юноша, сгорбившись, листает одну из книг. Он с таким трепетом и аккуратностью водил по буквам, словно касался священного полотна, а не жёлтых страниц.
—Как Ваш отец узнал, что Ваш брат приведёт ещё двух беломордых непрошеных гостей?
Рамиль задрал голову вверх.
—А он не знает. Отец имел в виду двух других путников, которые пришли до вас. Когда Камиль приведёт Ваших друзей, отца хватит удар. У нас в доме никогда не собиралось столько людей.
—Вашего брата зовут Камиль?
—Да, что-то не так?
—Красивое имя,—переодевшись, Амальтея вышла из-за ширмы,—оно созвучно с Вашим.
—Таковым было желание нашей покойной матери. Она хотела, чтобы наши с братом имена были созвучны с именем отца — Эмиль.
Повторяющиеся имена — случай для Эндельстана довольно необычный. Как правило, поданные королевства или придумывали новые, или заимствовали красивые по звучанию имена у соседних земель. Конечно, называть детей именами родственников не возбранялось, но и не приветствовалось. Особый запрет лежал на имена королей и Лордов: жителям было недозволительно именовать своих отпрысков так же, как членов королевской династии. В противном случае (а бывало и такое), в Книге судеб их перезаписывали, как Аргус (не король), и представлялись они в дальнейшем также: Аргус не король, сын такого-то. Удивительно, что из-за этого, как считали многие, смешного указа сильнее всех страдали владельцы таверн. Стоило кому-то из посетителей сказать «Аргус не король», как моментально вспыхивала драка, и уже к утру заведение разносилось в щепки.
Вслед за «Законом об именах» в памяти Амальтеи всплыл ещё один рассказ Дженифер. Женщина поведала ей, что Эмиль Бадеш, автор учебника по истории Эндельстана, прибыл на их земли из королевства, в котором мальчикам принято давать имена с окончанием «ль», а девочкам — с «ля». То есть, имя мастера по изготовлению волшебных палочек было в своём роде уникальным. Но мог ли отец Рамиля быть тем самым Эмилем Бадешем, которого искала девушка? Со слов Дженифер, мужчина чурался людей и предпочитал жить в полном одиночестве. Бытует мнение, что после войны Трёх Роз он вернулся на родину.
—У вас есть второе имя?—непроизвольно вырвалось у Амальтеи. Вообще она не собиралась расспрашивать малознакомого Рамиля о его отце, юноша мог счесть её вопрос неприличным.
—Второе имя? Что это?
Девушка не представляла, как объяснить северянину значение второго имени, не прибегая к примеру чистокровных родов. Зная, что потомков драконов нигде не любят, Амальтея молчала. А когда поняла, что вместо тех же Грроев она может назвать Стенли, упомянув про их заслуги перед королевством, то было уже поздно. Рамиль сам сообразил, о каких вторых именах идёт речь.
—Вторые имена — это то, что получили сыновья Камелии от своего отца-дракона?
—Да.
—Нет.—не задумываясь, ответил юноша.—Вторых имён у нас нет. Мы простые люди, чистокровные северяне, если хотите, испокон веков служившие королевским династиям верой и правдой, но, видимо, не заслужившие ничего, кроме отвоёванного нами же клочка земли. А Вы? Ваш проповедник сказал, что Вы знатная дама.
—Амбер преувеличивает. Я простая, такая же как и все.
Рамиль кивнул, но Амальтея чувствовала, что он ей не поверил, и, чтобы не навлекать на них беду в виде гнева Камиля, который скоро вернётся домой, юноша предложил ей спуститься к гостям. «Наверняка, вы быстро найдёте общий язык»,—сказал северянин, намекая, что всех путников, включая Амальтею, связывает беломордость.
Молодые люди, сидевшие внизу, были девушке хорошо знакомы. С одним из них ей даже не единожды приходилось спорить.
—Этикет обязывает меня сказать, что я рад Вас видеть, но знайте: это не так.
—Я бы удивилась, будь Вы действительно рады нашей встрече. Воспитание велит ответить мне, что я тоже Вам рада, мистер Уорелл, но в отличие от Вас, я не буду лицемерить и скажу, как есть: Вы мне противны.—прошипела Амальтея, сев напротив Джерарда в обеденной комнате.
—Взаимно, мисс Гррой.
Второй юноша был знаком девушке только по портрету.
Он широко улыбнулся.
—Позвольте представиться, я…
—Можете не утруждаться, мистер Уинсли. О Вас в городе не говорят лишь младенцы, и то только потому, что ещё не умеют говорить.
Внешне старший сын четы Уинсли —Марк—походил на Тэмперенс: те же светлые волосы, голубые глаза, однако, его напыщенное поведение невзначай напоминало, что в нём также течёт кровь Роджера. Но больше всего Амальтею позабавило, что Марк беломордый, а его брат Дерек —обладатель смуглой кожи. Немудрено, что Роджер Уинсли шестнадцать лет слушает глупые шутки о своей жене.