Мне никогда не приходило в голову манипулировать отцом, но за неимением лучшего я приняла предложение сестры.
На станции было пусто. В этот час поезда ждали только мы. Табло извещало о скором прибытии поезда с юго-востока в направлении поезда, пункт назначения – Орпингтон. Мне предстояло сделать пересадку в Бромли, оттуда доехать до вокзала Виктория, дальше сесть на автобус и выйти на остановке, от которой до моей студии было десять минут пешком.
– Знаешь, о чем я мечтаю именно сейчас? – обратилась ко мне Мэгги. – Сесть в этот поезд вместе с моей сестрой и поехать ночевать к ней в Лондон. Мы бы вместе улеглись в кровать и проболтали бы всю ночь.
– Мне бы тоже этого хотелось, но… Для этого ты тоже должна быть одна.
С дальнего конца платформы приближался, скрежеща тормозами, пригородный поезд. Когда он остановился и открыл двери, на перрон никто не вышел. Длинный гудок оповестил об отправлении.
– Беги, Ригби, а то опоздаешь! – поторопила меня Мэгги.
Мы обменялись заговорщическими взглядами, и я в последнюю секунду запрыгнула в вагон.
Фред поджидал Мэгги, лежа в постели. Телевизор был включен, показывали старую серию «Отеля “Фолти Тауэрс”». Оба молча уставились в экран, завороженные юмором Джона Клиза, потом вместе расхохотались над очередной выходкой чудака-лорда.
– Раз не хочешь за меня замуж, то, может, подумаешь хотя бы о переезде в Примроуз-Хилл? – спросил Фред.
– Я тебя умоляю, давай без притворства. Видел бы ты свою физиономию, когда мой отец заговорил о женитьбе!
– Ты быстро внесла ясность.
– Здесь живут папа и Мишель, а Лондон далеко, оттуда к ним не наездишься.
– Твой брат – взрослый мужчина, а отец уже прожил жизнь. Когда ты решишься наконец зажить своей?
Мэгги схватила пульт и выключила телевизор. Стянув с себя футболку, она уселась на Фреда верхом и уставилась на него.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил он.
– Потому что мы уже два года вместе, а меня иногда посещает мысль, что я почти ничего не знаю ни о твоей жизни, ни о семье, о которой ты и словом не обмолвился и с которой не подумал меня познакомить. При этом ты знаешь обо мне все-все и знаком с моей родней. Я даже не знаю, где ты рос, где учился и учился ли вообще…
– Потому и не знаешь, что никогда ни о чем меня не спрашиваешь.
– Ничего подобного, просто ты всегда уклоняешься от моих расспросов о твоем прошлом.
– Понимаешь, – заговорил он, целуя ее грудь, – у человека могут быть другие намерения помимо рассказов о своей жизни… Но раз ты настаиваешь, то пожалуйста: родился я в Лондоне тридцать девять лет тому назад…
Он заскользил губами вниз по ее животу.
– А сейчас помолчи… – простонала Мэгги.
8
Кит
Октябрь 1980 г., Балтимор
Сквозь слуховые окна лился серебристый лунный свет, в его косых лучах искрились повисшие в воздухе пылинки. Мэй крепко спала, завернувшись в мятую простыню, подчеркивавшую контуры ее тела. Салли-Энн сидела в ногах кровати и смотрела на нее, сторожа каждый вздох. Сейчас в этом была вся ее жизнь – смотреть, как спит Мэй. Казалось, весь остальной мир перестал существовать, вся Вселенная сконцентрировалась здесь, на этом бывшем складе. Час назад сны о прошлом заставили Салли-Энн проснуться. Ей снились знакомые застывшие, оценивающие, равнодушные лица. Она сидела на стуле посреди эстрады, и на нее были нацелены безжалостные взгляды. Нынешняя ее жизнь стала результатом юности, в которой она познала все, хотя ее никогда ничему не учили.
Могут ли два изломанных существа ожить оттого, что они вместе? Когда две боли соединяются, они складываются или, наоборот, вычитаются? – думала она.
– Который час? – пробурчала Мэй.
– Четыре утра или чуть больше.
– О чем ты думаешь?
– О нас.
– Это хорошие или плохие мысли?
– Спи давай.
– Не могу, когда ты так смотришь на меня.
Салли-Энн натянула сапоги и схватила со спинки стула куртку.
– Не люблю, когда ты гоняешь на мотоцикле по ночам.
– Не волнуйся, я буду осторожна.
– Это что-то новенькое. Останься, я заварю чай, – сказала Мэй.
Она встала, обмотавшись простыней, и прошла в другой конец комнаты. Газовая плита, несколько тарелок, разнокалиберные стаканы и две фарфоровые чашки на столике рядом с раковиной – чем не кухня? Мэй поставила чайник под кран и пустила воду. Поискала в старинной аптечке, переделанной в мини-буфет, коробку с чаем, привстала на цыпочки и достала два пакетика «Липтона», взяла из глиняного горшочка два кусочка сахару, чиркнула спичкой и прикрутила вспыхнувшее синеватое пламя.