– Дальше, пожалуйста, мойся сам, – выговорила я. – Принесу ещё полотенце… И ещё мыло. И… и приготовлю постель.
– Хорошо, – кивнул он, и я, поклонившись, быстро вышла.
Пока что это купание было самым волнительным, будоражащим событием за последние пять лет. И я понимала, что вряд ли ночь завершится спокойным сном. В городе все новобрачные спали в одной постели, и муж имел право в первую же ночь овладеть женой. Йан вряд ли отложит супружеские обязанности напотом, и я старательно гнала прочь мрачные мысли.
Детство было погублено вечность назад, юность давно прошла. А теперь я потеряю и чистоту. Я надела длинную, плотную сорочку, расплела косу и расчесала волосы, как того требовал обычай. Потом, рассердившись, снова сплела пряди и заколола их высоко на макушке.
– Итак, одна постель на двоих, – сказал, заходя в комнату, Йан. Он обмотал полотенце вокруг бедер, но оно едва держалось, и я посмотрела в сторону. – Отлично придумано. Если с человеком неприятно даже лечь рядом – о каком супружестве может идти речь? Проверим.
– Проверим, – прошептала я. – Но сначала я должна тебя перевязать.
Мужчина не сопротивлялся. Пока я готовила склянку и тряпицы, он сбросил полотенце и надел короткие нижние штаны. Слава богу! Теперь от него пахло тревожно и волнующе. Резковатый мужской запах, уже не сладкий, но всё ещё древесный.
– Вот так. Не больно?
Он даже не потрудился ответить, и я нахмурилась. Нашла, о чем спрашивать! Для него это наверняка жалкая царапина.
– Готово. Удобно?
Йан кивнул, не сводя с меня взгляда.
– Почему убрала волосы? Распусти, я хочу увидеть их.
Снова приказ. Снова я должна подчиниться. Я вытащила простые шпильки, и белое золото рассыпалось по плечам, нежными завитками упало на грудь, плащом укрыло спину. Года три назад я ещё мечтала встретить своего единственного, которому понравится не только внешняя, но и внутренняя моя красота. Тогда я ещё верила, что он существует, и когда-нибудь найдёт меня, спасёт от постоянных унижений, боли и одиночества. Его пленительный образ долго преследовал меня, пока не был изгнан даже из снов постоянной необходимостью строить из себя ту, кем я не являюсь. Я научилась носить маски, и чувствовала, что вскоре потеряю себя настоящую, но иного выхода не видела. Страхи окрепли после встречи с пожилым чудаковатым колдуном, который едва не стал моим мужем. Тогда-то я и надела самую прочную маску, за которой спрятала своё прошлое. Тогда погибли мои светлые нежные грёзы и вера в то, что каждый может обрести любовь.
Задумавшись, я запоздало вспомнила о Йане, и осторожно посмотрела на мужа. Он медленно улыбнулся.
– Ты знаешь причины моей дешевизны.
Он кивнул на матрас рядом с собой.
– Ложись, Нуала.
Всё. Конец. А, точнее, начало. Я не сомневалась, что это будет ужасная ночь, и попыталась оттянуть время:
– Моя подруга когда-то гостила на севере…
– Мне мало сказали о твоём прошлом, – перебил Йан. Он протянул руку и накрутил на палец светлую прядку.
– Они мало что знают – я не разговорчива, – сглотнула я.
– У тебя были мужчины? – вдруг спросил он.
Я сжала зубы, краснея. Он всё равно узнает правду, но как же мне хотелось соврать! Показать себя с худшей стороны, чтобы Йан ушел, оставил меня в покое хотя бы потому, что я неожиданно для себя самой почувствовала к нему притяжение.
– Не было.
– Хм, это странно. Я думал, вардарцы не столь трепетно относятся к сохранению девственности, а ты красива и свободна.
– Я не вардарка, – процедила я. – Мне не нужны ласки без обещаний, или обещания, которые мужчины не выполняют.
– Но здесь все считают иначе, – сказал мужчина. – О тебе многое говорят, Нуала.
Я почувствовала, как в груди задрожало.
– Неужели действительно лгут? Зачем? Завидуют? Ты исключительна, и знаешь это, и служитель утверждал, что имеешь обыкновение отправляться на долгие одинокие прогулки в лес. А в лесу есть поселение…
Я знала, к чему он клонит, и почувствовала, как гнев, подобно горячему облаку, поднимается от груди к губам.
– Я многое слышала о зальмах, Йан! – выхлестнулось наружу досадное. – Говорят, вы глупы, заносчивы, и единственное, что умеете хорошо – это сражаться. Вероятно, на Зальмите также отвратительно, как на пустошах Логва, или на болотах Ихдун…