Меня? Трофей? То есть — как рабыню?!!
Мервин сделал паузу. Я молчала. Я Шоралл, я не сорвусь в истерику. Только заставляла себя дышать — вдох и выдох. Дышать ровно, не сбиться. Вдох и выдох. Внутри росло ощущение, что его следующие слова ударят меня еще сильнее. Вдох — мгновение — выдох.
— Хочешь знать, почему Дракон так благоволит ко мне, единственному эль-туань среди Его слуг? — таирт слегка улыбнулся. — Ну же, девочка, есть у тебя на этот счет идеи?
Я покачала головой.
— Ты ведь помнишь ночь, когда вампиры захватили тебя? — спросил он.
Как бы я могла забыть ее? Для меня все началось вечером, за несколько часов до внезапной атаки, когда безымянный слуга-человек принес записку от Мервина. Таирт просил о встрече и обещал рассказать всю правду о своем недавнем исчезновении. Конечно, я пошла.
Они напали врасплох, из засады, когда до названного таиртом места осталось едва ли десять шагов. Не знаю, сколько их было — диких немеченых вампиров. Не знаю, сумела ли я убить хоть одного… Вампиры связали меня и отнесли назад, к отцовскому дворцу. Я была в сознании и видела, как ночное небо разорвалось пополам, пропуская крылатое чудовище. Видела, как ломалась магическая защита, как рушились одна за другой башни, оседали внутрь, оплывая расплавленным камнем. Видела, как на фоне белесых ночных облаков кружил черный дракон, видела, как пламя его дыхания превращает в ничто сердце моего народа. Видела, как радовались рабы гибели своих благородных хозяев. Видела обезглавленные тела отца и Камира, видела, как от Ренарда остался лишь черный пепел. Не знаю, сколько это длилось. Не помню, в какой момент, оглушенная ужасом, я ушла в себя.
— Я был там в ту судьбоносную ночь, — тон Мервина изменился, зазвучал почти мечтательно. — Именно я помог Дракону пробить Барьер-между-мирами. Ты, верно, не знаешь, принцесса, но в нашем мире сделать это можно только из дворца Шоралл. Все же недаром столько лет я прослужил королевским таиртом. Хоть на что-то пригодились эти проклятые годы.
Сквозь слезы, набежавшие на глаза, я видела кривую усмешку на лице Мервина. Гнев ушел, теперь мне было очень, почти физически, больно.
— Значит, — прошептала я, — если бы не ты, моя семья была бы жива.
Он поднял брови.
— Кто знает, принцесса, кто знает. Твой отец сильно разозлил Дракона, когда дал убежище Адептам Хаоса. Это из-за них Дракон потерял единственного брата и едва не потерял племянника.
В этом Мервин был прав. Помню, как мама много раз просила отца не связываться с этими фанатичными безумцами. Увы, фамильное упрямство Шоралл оказалось сильнее ее уговоров.
— Кроме того, — небрежным тоном продолжил Мервин, — наследник Дракона удивился нашему обычаю превращать пленных из Сдвоенного мира в рабов. По-моему, это его даже расстроило.
Я знала, что Мервин издевался, но что сказать на это? Прежде я не представляла, как сильно рабы ненавидят нас. Мне казалось, они довольны своей судьбой. Даже если и нет, разве мы когда-нибудь считали их равными себе? Какое кому дело, что думают звери, и нравится ли им в клетке?
— Я сам принес голову короля Дракону, — сказал таирт, продолжая усмехаться. — А вот голову Камира я оставил себе, в память о нашей с ним, такой нежной, дружбе.
Мое тело, словно превращенное в ледяную статую, от этих слов оттаяло, согретое вернувшимся гневом, бессильным и бесполезным.
— Предатель, — это все, что хватило сил сказать.
Война окончена, мы проиграли — из-за Мервина. Лучше бы я не вмешивалась и позволила братьям замучить таирта до смерти. Наверное, отец в глубине души хотел именно этого, поэтому никогда не останавливал Камира.
Да, Мервин бы умер, а моя семья бы выжила. Возможно... Потому что таирт был прав и здесь: Дракон не прощает обид. Он бы пришел, проломив Барьер даже без помощи изнутри, как умеют только Драконы, и сжег бы не только столицу, но и всю страну покрыл бы пеплом…
Или нет…
Я не знала.
Мне было нестерпимо, невыносимо плохо.
— Отныне, — произнес Мервин, вставая, — ты будешь делать только то, что велю я, и выходить из своей комнаты только с моего разрешения.
Я не осмелилась ничего больше сказать, не спорила. Предатель — только это слово крутилось в голове, а еще воспоминание о мертвом теле отца. Я не хотела даже думать о том, какие у Мервина на меня планы.
Таирт, окинув меня на прощание долгим взглядом, ушел.