Возникло ощущение неприятия, очередной обрывок эмоции.
Все кадари вповалку лежали на каменном полу: кто–то свернулся калачиком, закрывая голову руками, кто–то вытянулся во весь рост и бормотал себе под нос литанию непонятных звуков.
Я снова огляделась, но никто из лежащих не обратил на меня внимания, не сделал попытки помочь или помешать моим движениям. Им не было до меня никакого дела. И я пошла, безо всякой цели, аккуратно обходя или переступая через тела. Возможно, если я выйду отсюда, то найду что–то важное и нужное, и обрету целостность? Тогда я стану собой… Тогда мне будет хорошо и радостно…
Выход обнаружился внезапно — просто стена впереди оказалась иллюзией — и вывел меня в узкий коридор, вырубленный в черном с желтыми прожилками камне. По пути мне то и дело попадались разные вещи; иногда они имели имя, иногда нет. Например, длинная узкая блестящая полоса, которую сжимал в ладони очередной лежащий на полу кадари, — название томилось у меня на кончике языка, но я не помнила. Не могла вспомнить точно так же, как название прозрачной стены, в которую неожиданно уткнулась.
Потом, резко, пришло ощущение срочности, необходимости спешить. И я побежала.
Переход, еще один, и еще… Мои ноги почти не касались пола, стремительный бег казался полетом, чувствовался, как полет. Словно бы у меня выросли крылья. Вот впереди возникла стена, в этот раз сплошная, без иллюзий. Но я знала — мне нужно было туда, за нее.
Я прижала ладони к камню, прижалась лицом. Почувствовала внешний холод, проморозивший стену насквозь, потянулась к нему… И вот — мое тело провалилось в камень. Шаг, бесконечный в вязкой каменной материи, еще один — и я уже в объятиях холода, уже вовне.
Воздух здесь потерял прозрачность, стал белым и жестким, заклубился вокруг. А еще я ощутила направленное на меня раздражение. Или это был гнев? Понятия эмоций путались, не давая определить, но в любом случае мне здесь были не рады.
Однако необходимость спешить осталась, и я вновь побежала — вперед, сквозь белый и колючий воздух, сквозь холод и чужое недовольство. И, на бегу, упала в переливающийся разноцветный проем, из ниоткуда возникший в окружающей белизне…
— Риэль! — воскликнул знакомо–незнакомый мужской голос, и я повернулась на звук. Сперва вокруг было темно, но стоило мне осознать это, и я поняла: если захочу, то смогу видеть.
Я хотела.
Разумный. Не кадари, хотя с первого взгляда он и казался похожим на них, такой же белокожий и черноволосый. Я знала его. Я была уверена в этом. Я сделала по направлению к нему шаг, другой, а потом неожиданно для себя перешла на бег. Обхватила его руками, крепко.
После внешнего холода его тело казалось приятно теплым, но эта мысль пронеслась и исчезла, вытесненная другой: рядом с ним я чувствовала себя цельней! Собранные как попало кусочки моего «Я» начали тесниться, занимая правильные места. Но до чего же медленно это происходило, мучительно медленно, а я так хотела скорее стать собой!
— Жива, — прошептал мужчина, обнимая меня в ответ. — Я так боялся, что не успею! Райша, малышка…
Я улыбнулась в ответ на его явную радость от нашей встречи и задала первый пришедший в голову вопрос:
— Райша — это мое имя?
Наверное, вопрос был неуместен: мужчина вздрогнул, крепко сжал мои плечи и отодвинул от себя, вглядываясь в глаза. Мы больше не обнимали друг друга, и кусочки моей личности, так и не успевшие занять правильные места, затрепетали в пределах сути. Более того, процесс разрушения начался заново. И я чувствовала: времени для восстановления осталось совсем не много.
— Что с тобой случилось, Риэль? Что они успели сделать?
Я не знала, кто эти «они», о которых говорил мужчина, не знала, что «они» делали и насколько в этом преуспели. Но нечто внутри меня подсказало: сейчас это было не важно. Важна была лишь моя суть. И этот разумный рядом — именно он мог помочь мне стать собой.
Я посмотрела ему в глаза — обсидианово–черные, полные тревоги, — и успокаивающе улыбнулась. С ним я становилась целой…
Я осторожно сняла его руки со своих плеч — мужчина не протестовал, лишь внимательно наблюдал за каждым моим движением. Потом я поднялась на цыпочки, притянула его к себе и коснулась губами его губ. Приятно…
Еще одна из расколотых частей меня вернулось, и у этой части было его имя:
— Мервин, — шепнула я на выдохе. — Теперь я помню: ты мой эль–эро, моя разделенная душа.