— Стало быть, ты осознаешь, что потеряла право на свой титул, Риэль, — продолжила Камила, и я непроизвольно поморщилась от того, как она произнесла мое имя. Когда тебя столь сильно ненавидят, это… неприятно.
— Последняя из Шоралл, — Камила подошла ближе, и я торопливо отодвинулась.
— Почему вся твоя семья погибла, но ты осталась жива? — спросила дочь Крийского герцога, и ее голос прозвенел гневом. Не отвечая, я поднялась со скамьи и отступила к выходу из беседки, огибая Камилу по широкой дуге. За моей спиной сад тонул в дождевой воде; пустой сад, здесь были только я и Камила.
— Ответь мне, почему?!! — Камила сорвалась на крик, и я замерла, но не потому, что вдруг решила ей ответить. Нет, я просто наткнулась на стену Силы, и это была не магия эль–туань, не магия стихий, не магия рун. Прежняя я-Дух Бездны знала бы, что это такое, но я-смертная не имела ни малейшего представления. Пока я понимала только одно: сама Камила, магия которой всегда была слабее, чем моя, не сумела бы это создать.
— Почему? — прошипела эль–туань, и в ее зрачках отсвечивало безумие.
— Какое тебе дело до этого? — ответила я резко. — Ты теперь свободна. Все равно ты никогда не любила Седда…
— Не смей говорить о нем! — снова крик, полный боли и гнева. — Да что ты знаешь о любви? Что ты знаешь о том, как потерять самое дорогое?
Она сделала глубокий вздох и продолжила почти спокойно:
— Ты знаешь, что Седд любил тебя больше, чем братьев, чем родителей, чем меня? Когда он говорил о тебе, его голос, его взгляд… он менялся. Его милая сестренка, его солнышко, невинная малютка, ставшая прекраснейшей девушкой нашего королевства… Принцесса, которая, вместо мести за семью, предпочла спасти предателя, встала на сторону убийцы своих родных! Мервин Ан–Тоэль никогда не был одним из нас, его порченая кровь должна была однажды проявиться. Но ты, Риэль Шоралл… Какое оправдание может быть у тебя?
Я молчала, не отводя взгляда от Камилы, и пыталась одновременно если не пробить стену Силы, то хотя бы нащупать в ней слабое место, трещину, которая может расколоться от удара. Но стена плотно окружала беседку, закрывала ее со всех сторон, шла под ногами и нависала сверху. Я молчала, никак не отвечая на обвинения Камилы, но та едва ли заметила, что вся наша беседа — почти сплошной монолог. Ей не нужны были ответы. По ее глазам я видела, что все уже решено и приговор вынесен.
— Настоящий предатель — это ты, — с абсолютной уверенностью произнесла Камила. — Предать может лишь тот, кого любишь и кому веришь. Мы не доверяли ан-Тоэлю, мы знали, что в любой момент он может стать врагом, но ты, золотое дитя Шоралл, именно ты предала нас всех! Не только свою кровь, но и свой народ!
В стене Силы не было слабых мест, не было трещин. Монолит, готовый в любой момент сомкнуться и раздавить меня, сделать мертвой не–принцессой.
Сад оставался пустым, но совсем рядом, едва ли в сотне шагов, возвышались стены замка, и где–то за ними беседовали о важных делах мой кузен, Карос Дакаант и Мервин. Сколько пролежит здесь мой остывающий труп прежде, чем кто–то хватится? Впрочем, Дракон будет только доволен — одной проблемой меньше. А Мервин…
Я встряхнула головой. Ну уж нет!
Мы нанесли удар одновременно — я и Камила. Из меня выбило весь воздух, но и изящная эль–туань напротив конвульсивно содрогнулась. Я не могла дышать, совсем не могла — стены Силы давили со всех сторон, Нить Воздуха перетянула мне горло… Но дыхание необязательно, чтобы выслать еще одну Нить. Для этого достаточно оставаться живой.
Щит на Камиле защищал от Нитей всех стихий — от классических Нитей… Дочь герцога не успела даже вздохнуть в изумлении, когда ледяная корка покрыла ее лицо, стала ее лицом, ее телом. Стихия Холода, Нить Холода — мой наставник по боевой магии пришел бы в восторг.
Камила еще жила там, под ледяным панцирем. Мне следовало сделать лишь шаг и толкнуть ее, и эль–туань, ставшая ледяной статуей, разобьется на десятки кусков. Но стена Силы по–прежнему давила на меня, я по–прежнему не могла дышать, перед глазами уже плавали красные круги. Даже когда Холод доберется до сердца Камилы, когда разорвет все ее кровеносные сосуды, мне это не поможет, потому что магия, держащая меня, принадлежала кому–то другому… другому…
Я чувствовала, что теряю сознание. Легкие горели огнем, умоляя о глотке воздуха, глаза отказывались видеть, но слышать я еще могла. Моим последним воспоминанием оказался мужской, неприятно знакомый голос, произнесший короткую фразу на чужом языке…