— И так. Последняя пара. — Поставив подпись под именем претендента на божественный престол, заговорил Матвей. — Цен верховный бог, правитель мира против Елены. — Голос программиста затих. — Да как же так? Народ? Как они могли поставить самого сильного бога против хелки? Ленка же в миг проиграет.
— А мне всё равно. Я иду за ней. Пусть даже если после этого верховный бог и меня прибьёт. Я обязан ей жизнью, обязан своим возвращением сюда. — Решительно заявил Саня и поставил соответствующую отметку. — Он хотел ещё что-то сказать, но внезапный вой тревожного оповещения, прервал все разговора.
В палату вбежала перепуганная медсестра.
— Антон Иванович! Скорее на нижний уровень в комнату К7. — Почти прокричала она.
Врач быстро направился к выходу из палаты, почти побежал, но Степан резко схватил его за руку.
— Что в той комнате? Говори, а то не отпущу. — Практически приказал следователь.
— Кровати на который лежали пропавшие дети. Те, кто умер или перенёсся на Герон. Теперь с ними что-то происходит. — Протараторил врач, силой вырвав собственную руку из цепких пальцев следователя. — Потом расскажу.
— Конечно, расскажешь. Причём сам. Иначе я помогу. — С явной угрозой сказал врачу следователь.
— Хорошо. — Буркнул Антон Иванович и выбежал из палаты.
— Ну вот — началось. — Констатировал факт Матвей, а у самого поджилки затряслись от страха и волнения, чего раньше никогда не происходило перед завершением игры, а он прошел немало игр. Утешало лишь одно — это игра всем играм игра.
Тем временем в подвальном помещении уже вовсю суетились учёный разных направлений. Одни устанавливали оборудование, другие вели наблюдения и фиксировали показатели приборов, что здесь находились со дня перемещения кроватей. А тем временем над некоторыми из них, стало происходить невероятное.
Вначале в помещении ощутилось сгущение атмосферного давления, казалось, воздух в этом месте стал настолько плотным, что его можно потрогать. Затем то тут, то там, над не покрытыми постельным бельём ложами пациентов, стали проскакивать небольшие электрические заряды, издавая специфический треск. Вскоре в подвальной комнате начался настоящий гвалт, заглушавший шум работающей измерительной аппаратуры. Маленьких молний становилось всё больше и больше, отчего волосы на головах учёных наэлектризовались и встали дыбом, но это не испугало искателей истины. Умные мужи продолжали заниматься своим делом.
В это время электростатические возмущения принялись концентрироваться над некоторыми кроватями, превращаясь в клубки маленьких молний. Клубки электрических змей росли, порождая из своего центра зеленоватый туман. И этот туман, наполненный неизвестной энергией, рос. Рос до тех пор, пока не превратился энергетический сгусток, поглотивший больничную мебель.
— Бабах! — Раздался первый оглушительный взрыв и зеленоватый энергетический сгусток разлетелся, исчезая в пространстве помещения, оставив на своём месте голого человека.
— Бабах! — Взорвался другой и вновь оставил после себя молодого человека.
Один за другим взрывались энергетические сгустки, возвращая Мидгарту его детей. Один за другим возвращались пропавшие студенты домой в новых телах, подаренных древом жизни. Среди вернувшихся ребят была и Катерина, и парни из Мёртвого пати. Только не было тех, кто не смог попасть на остров всех семян. Не было тех, чьи души пожрали бирги.
Но Вовка и его команда не знали о том, что их одногрупники вернулись домой в новых телах. Да и задумываться об этом некогда было, ведь места за столом творца переставали пустовать один за другим. На одни заветные места усаживались действующие боги, другие оказывались под властью таких же избранных как бывшие мидгарцы, но из иных человеческих миров.
Ситуация у корней древа жизни становилась всё напряжённее. Нависшую тишину время от времени нарушали брошенные слова, но это не помогало разрядить обстановку.
— Кто посмел занять мой трон! — Внезапно раздался громогласный голос и у подножья явился сам верховный бог.
— Кто посмел занять наши места! — Разразились слова из божественной свиты.
Цен не обратил внимания на то, что боги из его свиты, вторят ему. Он привык к этому. Привык к их беспрекословному подчинению. Сейчас владыку мира волновало совсем другое.
— Откуда взялись эти дерзкие людишки? — Гневно думал он, переводя свой грозный взор с одного сидящего за столом творца человека на другого. — Ещё и несколько геронцев наглости набрались сюда прийти. Совсем память отшибло? Забыли, кто их бог! Ничего, сейчас я поставлю всех на место. И этих гнусных повелителей тьмы и света. Иш, вздумали с людишками любезничать, болтают с ними словно с равными. Думают, если сумели противостоять мне, так могут и дальше, творить что вздумается. Ничего. Сейчас я всех подчиню своей воле. А людишек. Людишек сотру в порошок. Пусть сгинут с лица Герона. На моей планете будут жить только мои создания.