— А как вы собираетесь закрывать Централку? — спрашиваю их я.
: Вопрос этот явно приводит и Сашку, и Хмыря в смущение. И тут Сашка хлопает себя по лбу — и начинает хохотать: зло, зло — очень зло...
— ДА ИХ ЖЕ ДЕРЬМОМ!!! — собрав силы, наконец объявляет он причину своей истерики.
— И точно: вокруг Централки масса гротов, загаженных и в буквальном смысле этого слова засраных “Левыми Демократами”.
: Мусор, вонючие полиэтиленовые пакеты с остатками какой-то гнили, тухлятина, мокрая разлагающаяся бумага, заблёванная и заплесневевшая посуда с остатками жрача и срача, мерзкого вида полуразложившееся тряпьё, осколки стекла, бутылки, осклизлые от электролита старые батарейки... Всё идёт в дело. В том числе и дерьмо разной степени разложения. И вообще всё, что мы находим в окружающих гротах и штреках — всю грязь и мерзость: предметы антропогенного происхождения,— как характеризует сырьё для завала мрачно настроенный Хмырь,— то есть всё, что натащили сюда эти мерзавцы — вплоть до старых размокших бычков, обронённых спичек, кусочков фольги от сигаретных пачек, фильтров от сигарет, поломанных примусов, остатков систем, фонарей...
: ВСЁ-ВСЁ-ВСЁ.
— Мы словно отдаём долг Ильям, очищая их от этой мерзости: мы-то ходим иначе...
: Потому мы и ставим этот завал. Он — такой символический — последний из двенадцати завалов, которыми нам приходится отсекать нашу Систему от Старой, — их всё-таки пришлось сделать 12 — ровно столько понадобилось “опустить” ходов, чтобы надёжно, неразбираемо — по крайней мере с их стороны — отрезать загаженную часть Ильей от нашей, не тронутой ни волоками, ни копотью плекса, ни растаскиванием старинных предметов и карстовых красивостей, что мы тут находим...
— Ампутация опухоли,— объявляет Сашка.
— Выхухоли и похухоли,— мрачно перефразирует его Хмырь.
— Ампутация?.. Некоторые завалы, поставленные нами, являются смертельными ловушками для того, кто вздумает разбирать их с той стороны. Ибо при малейшей попытке разбора оттуда на завал мгновенно сядет свод — так мы напрягли замковые камни — и закроет этот проход уже навсегда, а вместе с ним того, кто полез “разбираться”...
: То есть — убьёт. Наверное, это слово должно написать —
: теперь, через столько лет...
— Написал. Но значило-ли оно для меня тогда то же, что сейчас? Наверно, да. Только Ильи значили больше.
— И потом: хождение под землю вещь сама по себе опасная. Точно так же этот додик мог полезть под любой иной завал и начать его разбирать — спьяну или по дури... Не от большого ума, в общем. А любой из настоящих легко мог опознать наши “ловушки” — как и аналогичное естественное образование — и не совать голову под гильотину. Да только настоящих, как виделось нам, слева НЕ ОСТАЛОСЬ.
А даунов, как и гОвна, было не жалко. Мы не звали их к себе в Мир Подземли,— где всегда, между прочим, были свои законы. Особенно в том, что касалось чистоты и безопасности. И “Свечек” я запомнил на всю жизнь — как и спасы по ним.
: НАШИ СПАСЫ.
— Так вот: устраивать спасы по таким мы больше не собирались.
: Не мы начали эту войну — но эта война стала нашей.
: Так, кажется.
РЕМИНИСЦЕНЦИЯ II: Егоров.
— Убеждаюсь, что направление, в котором я удаляюсь, усвоено моими преследователями верно — этот штрек они знают; в Ильях это ‘довольно распространённый штрек’ — он ведёт к тому месту, где в 1979 году погиб И. Шкварин, и время от времени они “бегают к нему” любопытства ради — изредка, правда; очень редко в последнее время... Ну да это нам только на руку. К тому же они полагают, что этот штрек единственный, что ведёт к данному месту... Что ж: вольному — воля. “Как знаете”,— как говорится. < “Не думали, не гадали” же они, что в Большие Штреки можно так неожиданно выворотиться из, казалось, монолитного свода... >
— На всякий случай даю мощную вспышку назад, за поворот,— и тут же прыгаю влево, левой рукой опираясь о плиту, перемахиваю через неё в броске-падении, правой одновременно уменьшая яркость налобника: ни к чему мне сейчас эта прорва ‘люмпенов’, рябит от неё немного в глазах; ход поворачивает вправо,— здесь так: словно лесенка, ступени, или уголки — влево-вправо, влево-вправо...
: По результирующей диагонали, значит. Нагибаюсь, уходя от нависающего выступа плиты, перескакиваю яму меж двух упавших плит; опасный трюк под низко нависающим сводом... но кто не пробовал — не знает. А заодно и мозги сохранил, и свод в целостности,—