– Ты такой милый мальчик, – сказала она мне почти с нежностью, чем заставила меня растеряться. – Я уже и забыла, каково это – быть наставником. Очень скоро ты будешь чуять их за версту… ну, всему свое время. Помню, очень давно…
И Дана углубилась в рассказ о своем первом мужчине. Неизвестно, в какие еще подробности она бы посвятила меня, и уж тем более неизвестно, мог ли я смутиться и покраснеть еще сильнее, но в какой-то момент мы, наконец, вышли на большую поляну, посреди которой горел костер. Вокруг него танцевала компания из шести вакханок, напевавшая нестройным хором известную только им мелодию хвалебного гимна Дионису. Каждая держала в руках по ритуальному бубну, и одеты они были в платья из легкой, почти невидимой ткани. Мы подошли тихо, но стоило нам появиться на поляне – и женщины сразу же остановились, а звуки песни и удары бубнов стихли.
– Выбирай, Винсент, – предложила Дана. – Какая из них будет твоей?
Молчание затягивалось, а нетерпение вакханок ощущалось почти физически. Я оглядел их, и взгляд мой остановился на самой высокой и, похоже, самой старшей. Заметив, что я смотрю в ее сторону, она гордо подняла голову и тряхнула длинными черными волосами, завитыми в мелкие кудри.
- Я выбираю ее , – сказал я.
Еще пару секунд вакханки молчали, пытаясь осмыслить мои слова. Я ожидал чего угодно, но только не того, что они будут искренне радоваться за свою подругу, обнимать, целовать ее, гладить по волосам, по плечам, по спине – словом, любым доступным способом выражать свою поддержку. Черноволосая вакханка с достоинством подождала, пока подруги закончат, подошла ко мне и приложила руку к груди. В ее темных, почти черных глазах промелькнула улыбка.
– Меня зовут Галла, – сказала она. – А тебя?
– Винсент.
Галла повернулась к подругам и сказала им что-то на незнакомом мне языке. Через долю секунды девушки уже горячо спорили, после чего одна из них ушла в темную чащу и вернулась оттуда с букетом белых цветов, непонятно откуда взявшимся в такое время суток. Увидев цветы, Галла восхищенно ахнула.
– Не может быть… не может быть! – Она повернулась ко мне. – Эти цветы расцветают только тогда, когда Великий Бог спускается на землю…
– Не обращай внимания на всю эту религиозную чушь, – посоветовала Дана, наклонившись к моему уху. – Просто сделай им приятное и прими участие в церемонии.
Букет в умелых руках одной из женщин превратился в венок, который тут же надели на голову Галлы. После этого меня пригласили встать рядом с костром и сделали вокруг несколько кругов, продолжив распевание гимна и танец с бубнами. По завершении танца Галла подошла ко мне, держа в руках небольшой деревянный кубок.
– Ты не откажешь мне, Винсент? – спросила она, глядя на меня с надеждой.
– Все зависит от того, о чем ты попросишь, – ответил я уклончиво.
– О, это не страшно! Просто мне было бы приятно, если бы ты выпил со мной…
– А что мне нужно будет пить? – спросил я с опаской, бросая взгляд на Дану. Та одобрительно кивнула, давая понять, что пить можно без страха, что меня отравят.
Галла подошла к котлу над костром и зачерпнула в кубок бурую жидкость с резким запахом каких-то трав.
– Пей до дна, – сказала она мне с улыбкой.
Напиток оказался горьковатым, но не таким уж чтобы неприятным на вкус. Он был похож на вино, которое вскипятили с травяным отваром. Галла кивнула мне, выражая благодарность, после чего выпила сама, зачерпнув из котла еще раз. Я протянул ей руку, и она осторожно сжала мои пальцы.
– Пойдем, я покажу тебе кое-что, – сказала она, но потом посмотрела на Дану и осеклась. – Подожди. Еще минутку.
Дана, вяло подняв бровь, смотрела на то, как вакханка опускается перед ней на колеи, и подала руку для поцелуя. Галла прикоснулась губами к перстню, подняла взгляд на его хозяйку и сказала вполголоса:
– Благодарю тебя, Великая, за то, что ты преподнесла мне такой щедрый дар! Что я, низшее, почти смертное существо, могу сделать для тебя?
Дана улыбнулась и погладила женщину по щеке.
- Будь лучшей наставницей , – произнесла она. – Это самое большее, что ты сможешь сделать.
Галла поднялась и снова взяла Дану за руку.
– Я не подведу тебя, Великая! Я умру, но не подведу тебя!
– Да, смотри, как бы Винсент на самом деле не задушил тебя в своих объятиях. – Дана повернулась ко мне. – Завтра, незадолго до захода солнца, я подойду к вашему дому в деревне. Надеюсь, к тому времени пары выпитого выветрятся из твоей головы, и ты будешь мыслить трезво. А пока – приятной ночи.
Смысл фразы про выпитое дошел до меня не сразу. Только после того, как я сделал пару шагов за Галлой, которая упрямо тянула меня за руку и приглашала идти за ней, я почувствовал головокружение и понял, что у меня подкашиваются ноги. Это было совершенно новое для меня ощущение: я уже давно убедился в том, что мы не пьянеем от вина, и сильнодействующие травяные растворы, которые обычно вызывают у смертных галлюцинации, тоже можем пить в огромных количествах без вреда для организма.
– Что мы выпили? – спросил я, смиренно следуя за Галлой вглубь ночного леса.
– Это отвар, который очищает наши мысли и помогает нам приблизиться к Великому Богу , – ответила она, разумеется, так ничего для меня и не прояснив, и, остановившись, повернулась ко мне лицом. – Я так долго ждала тебя… почти триста лет…
– Но ведь ты понимаешь, что я – не Дионис, верно?
Галла рассеянно погладила меня по щеке. Я не был уверен, понимает ли она, что я не Дионис, и понимает ли что-то вообще, потому что взгляд ее блуждал и не мог сфокусироваться на одном предмете.
– Почему нет? – спросила она тоном, который в полной мере соответствовал ее взгляду – потерянным и отрешенным. – Разве для меня ты не можешь быть Богом? Ты такой красивый. Даже красивее, чем бог! Разденься. Я хочу посмотреть на тебя.
Под ее внимательным взглядом я снял одежду и бросил ее в траву под одним из деревьев. Галла некоторое время смотрела на меня, не двигаясь, а потом медленно приблизилась и встала почти вплотную.
– А теперь раздень меня, – попросила она.
Снять с нее чисто символическое одеяние оказалось совсем не сложной задачей. Галла проводила глазами легкую ткань, после чего встрепенулась, будто опомнившись, и сложила ладони, демонстрируя покорность.
– Так ты на самом деле ни разу не был с женщиной? – поинтересовалась она.
– Нет, – ответил я.
– Это замечательно. – Галла подняла на меня глаза. – Когда-нибудь ты сделаешь свою бессмертную подругу самой счастливой на свете. И будешь регулярно делать счастливыми смертных – так, как твои старшие братья и сестры делают сейчас.
Она присела, опершись спиной о ствол дерева, и протянула мне руки. После секундного колебания я опустился рядом с ней и только сейчас заметил, что она выглядит иначе, совсем не так, как на поляне, при свете костра. Теперь в ней появилось что-то другое, по-звериному притягательное. И еще у нее теперь был запах – я понял, о чем говорила Дана. Так не пахнет ни одно смертное существо. Это был запах безумия – апогея культа бога, которому они служат. Тот самый, из-за которого многие боятся вакханок – и тот самый, по причине которого к ним тянутся, потому что рано или поздно желание хотя бы на одну ночь забыться и сойти с ума перебарывает страх.