– У тебя такой… странный запах, – сказал я.
– Он тебе не нравится?
– Не знаю. Он просто… странный , вот и все.
– Скоро ты к нему привыкнешь. А пока возьми свое. Ведь не просто так ты выбрал именно меня?
Чуть больше двух часов прошло с тех пор, как мы обменялись более-менее осмысленными репликами – в какой-то момент я поднял голову, посмотрел на небо и обратил внимание, что оно начинает светлеть. Думаю, если бы не это действие, наведшее меня на мысль о приближающемся дне, мы бы могли продолжать до полудня, если не до вечера. Рядом с нами могла пройти толпа шумных троллей, вампир мог пить свою жертву, баньши могли устраивать очередной концерт – но ни я, ни она не обратили бы на это никакого внимания. Если Амир каждую ночь испытывает хотя бы часть этих ощущений, то он, наверное, самое счастливое существо на свете. Да и как не быть счастливым, когда рядом с тобой есть тот, кто способен подарить такое наслаждение?
– Подожди, – неожиданно обратилась ко мне Галла. Осознав, что ее слова не возымели никакого эффекта, она оттолкнула меня, после чего ловко высвободилась и, повернувшись ко мне спиной, снова оперлась на дерево.
– Что такое? – не понял я.
Она собрала волосы и чуть наклонила голову, подставляя мне обнаженную шею.
– Пей, – последовал короткий приказ.
В другой ситуации я, наверное, спросил бы, зачем мне пить кровь вакханки, но сейчас я не стал задавать вопросов. Я и сам не до конца понял, что произошло, и не уследил за своими действиями. И единственным, что я услышал, был ее тихий вздох в тот момент, когда я прокусил кожу на ее шее.
Оказалось, что кровь у вакханок по вкусу даже отдаленно не напоминает нашу. В этом был что-то пугающее, чужое, и одновременно знакомое с детства, что-то, что помнило только тело, а разум уже давно забыл. Этот вкус полностью соответствовал и ее запаху, и тому, что я испытал в эту ночь. Наверное, поэтому я не мог пересилить себя и остановиться: я пил жадно, большими глотками, и один голос внутри меня говорил, что еще немного – и я сойду с ума, а второй возражал и убеждал сделать очередной глоток. Наконец, Галла отстранилась, давая мне понять, что я увлекся, но в последний момент снова прижалась ко мне. Я почувствовал, что она дрожит, и обнял ее.
– Мне говорили, что вы выпиваете целую кучу крови в первый раз, – сказала она, полуобернувшись. – И куда она только вмещается?
Я прикоснулся к ее губам, и она ответила на мой поцелуй, после чего хитро прищурилась и вгляделась в мое лицо.
– Ну что? Понравилось?
Я молчал, подбирая слова. А они так и норовили разбежаться, и с каждым мгновением у них было все меньше желания складываться в более-менее осмысленные предложения: после крови Галлы ощущение опьянения вернулось, и оно было на порядок сильнее, чем раньше. Она попыталась поймать мой взгляд, а потом весело рассмеялась.
– Все понятно. С тобой лучше будет поговорить после пары часов сна – тогда ты снова начнешь соображать.
- Мне понравилось , – ответил я, наконец, сделав над собой усилие и собрав волю в кулак. – На самом деле, мне очень понравилось. – И добавил, поймав мысль, крутившуюся у меня в голове уже давно: – Ты ведь не оставишь меня? Ты пойдешь со мной?
– Конечно. И я буду с тобой до тех пор, пока ты не научишься всему, чему должен научиться. Завтра ты покажешь мне свой дом. А теперь мы отдохнем. Утро вечера мудренее. Нам предстоит долгий путь.
Мы приехали в деревню после полудня. Днем тут обычно не было ни души: почти все жители работали в соседнем городке. Семья, приютившая нас, держала там маленький магазин. Работали все, начиная от главы семейства и заканчивая детьми. Поэтому я не удивился, застав дома только Сетту и Амира. Последний вышел нас встречать, услышав восторженные крики соседских ребятишек.
Амир, закрываясь ладонью от яркого солнца, внимательно наблюдал за тем, как я спешиваюсь и помогаю Галле спуститься с коня.
– А я-то не мог понять, куда ты запропастился? – заговорил он. – Уж думал, не загуляли ли вы где-нибудь с Даной. Я понимаю, что это против темных законов, но для Даны, по-моему, законов не существует.
Он победно улыбнулся, глядя на то, как щеки мои заливаются краской. Галла решила прийти мне на помощь. Она посмотрела на моего брата и улыбнулась.
– Привет, Амир. Винсент рассказал мне о тебе.
– Привет, красавица! – Амир с готовностью пожал протянутую ему руку. – Надеюсь, рассказывал он только хорошее?
– Меня зовут Галла. – Она медленно отняла руку. – Что до рассказов… а какая тебе разница? Я узнаю от твоей подруги много нового. В том числе, и того, что ты сам о себе никогда не узнаешь.
Победная улыбка на лице Амира сменилась сначала вымученной, а потом и вовсе пропала – на ее месте появилось смущенное выражение. Галла, довольная произведенным впечатлением, прошла в дом, попутно погладив нового знакомого по руке. Жест этот был уж слишком интимным для двух почти чужих друг другу существ, и Амир недоуменно нахмурился, глядя ей вслед.
– Поговорим, – предложил я. – Ей нужно поесть и отдохнуть.
Мы разместились во внутреннем дворе под застеленной соломой крышей – она хорошо защищала от солнечных лучей.
– Руфус уехал, – с ходу сообщил мне Амир.
– Как? Когда ?!
– Сегодня ночью. Никому ничего не сказал. Я вернулся – а его уже не было… думаю, он просто не нашел в себе сил на все эти ритуалы прощания. Смертные порой бывают жутко сентиментальными.
Я вздохнул и посмотрел на маленькую ящерицу, которая нежилась на солнце в нескольких шагах от нас.
– Ну что же. Это его выбор.
– Лучше расскажи мне про свой выбор, – попросил Амир. – Я уже вижу, что он был более чем стоящим.
– Я ничего не буду рассказывать, – оборвал его я. – Ты и сам все знаешь, верно?
– Верно, – кивнул он. – Чего ты взъелся? Просто хотел сказать, что я за тебя рад, вот и все.
Галла выглянула в окно и пригласила нас к столу, продемонстрировав завернутый в платяную салфетку хлеб. Амир покачал головой, давая понять, что есть мы не хотим, и девушка исчезла так же внезапно, как появилась.
– Мы с Вестой уезжаем сегодня, – сказал он после паузы.
– Значит, и мы с тобой расстаемся. Интересно, надолго ли?
Вместо ответа Амир пожал плечами. В контексте нашей вечной жизни слово «надолго» принимало особый смысл.
– Когда-то это все же произошло бы, – задумчиво произнес я. – Отец часто повторял, что мы все одиночки. Даже тогда, когда нам кого-то предназначают.
– Ну, последующие лет триста мы точно не будем ужасно одиноки, – ответил мне Амир.
Я понял, что он имеет в виду, и мы дружно рассмеялись.
– Может, скажешь хотя бы пару словечек? Уж очень интересно знать, чем именно вы там занимались ночью. – Амир предпринял очередную попытку вызвать меня на откровенность, доверительно заглянув мне в глаза. – Понимаю, что это невежливо с моей стороны, но я умираю от любопытства! Или ты не доверяешь мне?
– Отчего же? Доверяю. – Я помолчал, подыскивая подходящие слова. – Мы занимались всякими… непотребными вещами.