В той же третьей редакции, в главе «На Лысой горе», размотавшаяся чалма покрывает голову одного из казнимых разбойников (в этой редакции у разбойников еще нет имен): «Распятый на следующем кресте качал чаще и сильней вправо, так, чтобы ударять ухом по плечу, и чалма его размоталась». О головном уборе Иешуа (Ешуа) здесь не говорится ничего. По-видимому, нет головного убора.
В следующей, четвертой, редакции оба места отредактированы, но по-разному. В сцене допроса: «Рыжеватые волосы его были прикрыты повязкой с ремешком, а руки связаны за спиной». В сцене казниобраз развивается иначе: размотавшаяся чалма перенесена с уже имеющего имя Дисмаса — на Иешуа: «В первый же час его стали поражать обмороки, а затем он впал в забытье, повесив голову в размотавшейся чалме».
Эта чалма здесь — замена тернового венца евангельского Иисуса.
В дальнейшем строка в сцене допроса будет доработана и обретет свое известное читателям звучание. Строка в главе «Казнь» останется без изменений.
Увы, роман не завершен. Он, употребляя булгаковское выражение, так и остался не выправлен автором до мечтаемого блеска. (Имею в виду слова Булгакова в его письме к Е. С., 24 декабря 1938 года, о работе над «Дон Кихотом»: «…правлю Санчо, чтобы блестел».)
Но как с помощью слова — с помощью звучания слова — вводит писатель нас в мир древний, чужой и потрясающе реальный, кажется, более реальный, чем современная писателю сатирическая, фантасмагорическая, взбалмошная и суетная Москва… Вводит в мир, ушедший в небытие… Вводит, совмещая сегодняшнее и вечное, в мир с никуда не ушедшими, бессмертными, близкими нам страстями…
Почему «полк» — да, а «эскадрон» — нет?
Б. В. Соколов пишет о «евангельских» главах романа «Мастер и Маргарита»: «Писатель хорошо представлял себе реалии римской военной жизни. Тем не менее он намеренно допускает смешение в ершалаимских сценах античных и современных ему военных терминов — „манипул“, „кентурия“, „когорта“, „легион“, „ала“, „турма“, „легионеры“ — и тут же „полк“, „взвод“, „эскадрон“, „солдаты“. Это должно было вызвать у читателей ассоциации с событиями первой мировой и особенно гражданской войн, участником которых был писатель».
И далее, считая свою аргументацию неотразимой, а на самом деле переворачивая все с ног на голову: «В первой редакции, написанной в 1929 г., параллелей с гражданской войной было еще больше. Там фигурировали „адъютант“ Пилата, имевший чин „ротмистра“, и „ординарец трибуна когорты“»[484].
В этих двух выстроенных Б. В. Соколовым цепочках «военных терминов» — «античных» и «современных» — есть прелюбопытная ошибка: в каноническом тексте романа «Мастер и Маргарита» слова полк, взвод и солдаты действительно имеются, а вот слова эскадрон нету. По-видимому, это слово исследователь случайно «зацепил», просматривая ранние редакции романа.
В третьей редакции (глава «На Лысой Горе») эскадрон присутствует: «Холм был оцеплен тройным оцеплением. Вторая цепь опоясывала безлесую гору пониже и была реже первой, а у подножия горы, там, где начинался пологий подъем на нее, находился спешенный сирийский эскадрон».
К концу работы над третьей редакцией — точнее, в той самой тетради, в которой в июле 1936 года стремительным карандашом написана последняя глава третьей редакции романа — имеется запись под заголовком «Турмы всадников». И далее: «алы (alae — конные полки во вспомогательных войсках». (Подчеркнуто Булгаковым.)
Запись явно сделана при чтении Брокгауза. Именно там, в статье «Турма», говорится об «алах» как конных вспомогательных войсках. Но — что весьма заслуживает внимания — «алы» в «Энциклопедическом словаре» названы «эскадронами», подразделяющимися на взводы («турмы»). Булгаков же, достаточно хорошо знавший, что такое эскадрон (опыт войны!), и при том, что ему была нужна не слишком крупная единица конницы, делящаяся на взводы (в каноническом тексте романа: «Командир рассыпал алу на взводы, и они оцепили все подножие невысокого холма»), тем не менее уже тут отбрасывает слово эскадрон и сразу же делает запись измененной: полк.
В четвертой редакции все еще сохраняется эскадрон, правда, весьма непоследовательно. В начале главы «На Лысой Горе (Казнь)» уже появилась ала, а в конце этой же главы Левий «приковался взором к тому месту, где стоял эскадрон» и «эскадрон снимался, это было ясно».