Претворение разобранных двух-трех страниц — как и вся работа Булгакова в его прозе и в его драматургии — труд, великий и вдохновенный. И не верьте булгаковедам, подозревающим, что Булгаков, переписывая первоначальные варианты своих сочинений, портил их — из приспособленчества и желания скрыть дерзость своего замысла[488].
История текста — путь к пониманию текста…
Судьба одной строки
Булгаковеды любят писать комментарии. Особенно — пояснять русскому читателю разные слова в сочинениях Михаила Булгакова. В «Белой гвардии», например, в «Театральном романе», но прежде всего, конечно, в романе «Мастер и Маргарита».
Стоит писателю упомянуть Кисловодск («Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск…» — тоскливо размышляет Берлиоз), как ученый комментатор тут же пояснит, что это «курортный город на Северном Кавказе в долине правого притока Подкумка на высоте 700–1060 метров».
А если в романе названо Садовое кольцо («…Солнце, раскалив Москву, в сухом тумане валилось куда-то за Садовое кольцо…»), вам любезно сообщат в примечании, что эта «кольцевая магистраль в Москве» возникла «на месте бывшего земляного вала, срытого после 1812 г.»
Само собой, такие слова, как кентурион или сирийская ала, вызывают целый пир эрудиции.
Известно, что Булгаков работал очень добросовестно и к исторической точности был внимателен. Записи типа: «Легион = 10 когортам = 30 манипулам = 60 центуриям» (а рядом подсчет, сколько человек в каждой единице) или «В Галилее жили и финикияне, сирийцы, арабы, греки» — можно увидеть в самых ранних черновых тетрадях романа. И далее — выписки, выписки, выписки… Целая тетрадь выписок в последний период работы так и названа: «Роман. Материалы». Но обрушивать всю эту информацию на голову читателя не собирался: у художника — другие задачи.
Тем не менее булгаковеды усердно пишут свои постраничные примечания к разным словам. И вот уже вышел целый том таких примечаний — книга Г. А. Лесскиса, с соответсвующим теме солидным и длинным названием: «Триптих М. Булгакова о русской революции. „Белая гвардия“. „Записки покойника“. „Мастер и Маргарита“. Комментарии»(Москва, 1999). Из каковой книги я и извлекла процитированные выше пояснения к словам «Кисловодск» и «Садовое кольцо»[489].
Массивный том Г. А. Лесскиса вызвал уважение читателей и самые положительные отзывы в печати. И в этой книге, представьте, влетело мне.
Конфликт возник из-за красного, цвета крови вина, которое пьет Пилат и которое Булгаков описывает четырежды — в трех главах второй части романа.
Сначала в главе 25-й — там, где мы видим Пилата во время странной грозы, напугавшей все живое в Ершалаиме:
«В это время под колоннами находился только один человек, и этот человек был прокуратор.
Теперь он не сидел в кресле, а лежал на ложе у низкого небольшого стола, уставленного яствами и вином в кувшинах… У ног прокуратора простиралась неубранная красная, как бы кровавая, лужа и валялись осколки разбитого кувшина. Слуга, перед грозою накрывавший для прокуратора стол, почему-то растерялся под его взглядом, взволновался оттого, что чем-то не угодил, и прокуратор, рассердившись на него, разбил кувшин о мозаичный пол… Африканец кинулся было подбирать осколки и затирать лужу, но прокуратор махнул ему рукою, и раб убежал. А лужа осталась».
И в другой раз вино описано в той же главе — далее, там, где Пилат принимает Афрания.
Гроза закончилась. «Красная лужа была затерта, убраны черепки, на столе дымилось мясо».
«— Я слушаю приказания прокуратора, — сказал пришедший, подходя к столу.
— Но ничего не услышите, пока не сядете и не выпьете вина, — любезно ответил Пилат и указал на другое ложе.
Пришедший прилег, слуга налил в его чашу густое красное вино. Другой слуга, осторожно наклоняясь над плечом Пилата, наполнил чашу прокуратора».
Потом это же виноприносит Азазелло в подвальчик мастера в главе 30-й («Пора! Пора!»):
«— И опять-таки забыл, — прокричал Азазелло, хлопнув себя по лбу, — совсем замотался! Ведь мессир прислал вам подарок, — тут он отнесся именно к мастеру, — бутылку вина. Прошу заметить, это то самое вино, которое пил прокуратор Иудеи. Фалернское вино.
488
См.: В. И. Лосев: «Самые первые рукописи Булгакова по своему содержанию, как правило, более созвучны авторскому замыслу…» (В книге: М. А. Булгаков. Великий канцлер, Москва, 1992, с. 5.) См. также: В. В. Гудкова: «Публикации ранних вариантов всех без исключения пьес <М. А. Булгакова> показывают, как мучительно драматург, изложив замысел на бумаге так, как, по всей видимости, считал нужным, сказав то, что намеревался сказать, чистил тексты пьес, убирая наиболее откровенные, вызывающие, дразнящие строчки, фразы, реплики, слова» («Новое литературное обозрение», 1996, № 14).
489
Предлагаемая глава написана давно; с тех пор вышли и другие объемистые книги, целиком состоящие из таких комментариев: Юрий Некрутенко. Экзегеза. Комментарии к роману Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Киев, 2007; Ирина Белобровцева, Светлана Кульюс. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Комментарий. М., 2007; и др.