Рядом с первым упоминанием даты 22 июня помета: «четверг» — с вопросительным знаком. Почему — четверг и что означает вопросительный знак? Потому, прежде всего, что в 1933 году, когда Булгаков делает эту «разметку», день 22 июня выпадает на четверг. У писателя перед глазами календарь. А вопросительный знак означает, что календарное это решение писателя не устраивает. Далее в этой самой «разметке глав» все настойчивее выдвигаются значимые для романа дни недели:
«14. Маргарита (день в пятницу). Шабаш. Обручение. <…>
17. Маргарита просит помощи для поэта. Ночь 24–25 VI. <…>
19. День 26 VI. Возвращение Степы. Выпуск Босого. Следствие у Иванушки. <…>
21. Полет. Понтий Пилат. Воскресенье»[525].
Но теперь числа решительно не совпадают с днями недели. Если 22-е — четверг, то 24-е не может быть пятницей, это суббота, а если 24-е — пятница, то 22-е может быть только средой. С другой стороны, если 24-е — пятница, то 26-е — воскресенье, а следующий затем ночной полет — это полет навстречу понедельнику. Тогда как в «разметке» и полет и встреча с Пилатом помечены воскресеньем. Думаю, уже здесь, как и в канонической редакции романа, речь идет о ночи на воскресенье…
Июнь в планах романа оказался недолговечным. Уже в 1934 году временем действия в «московских» главах становится май, теперь уже окончательно. В последней тетради второй редакции — в предчувствии редакции третьей — новая «разметка глав»:
«1. Никогда не разговаривайте с неизвестными. Вечер 8-го мая (среда?). <…>
3. Седьмое доказательство. (Вечер 8-го мая.)[526]
4. Погоня. Вечер 8.V.
5. Дело было в Грибоедове. Ночь с 8.V. на 9.V.
6. Степа. День 9.V.
7. Волшебные деньги. День 9 мая. <…>
9. Вести из Владикавказа. 9.V.
10. Гроза и радуга. Вечер 9 V.
11. Черная магия. Вечер 9 мая.
12. Полночное явление. Ночь 9–10 (V) с четверга на пятницу <…>»[527].
Май… Так случилось, что в мае этого самого 1934 года в Москве стояли небывало жаркие дни. Это отразилось в Дневнике Е. С.: «11 мая… Сильнейшая жара… 12 мая… Ночью жара сменилась похолоданием»[528]. Тогда, наверно, и родилась мысль: если не подходит апрель, поскольку в Москве не может быть такого жаркого апрельского дня, какой представлялся писателю в воображаемой Иудее… если не подходит июнь, слишком удаленный от Страстной пятницы… то май решал всё!
По-видимому, писателю был нужен жаркий день. Жаркий, предгрозовой московский день, в мареве которого, прямо из воздуха у Патриарших, мог соткаться клетчатый, возникнуть Воланд и, взламывая московскую действительность, прорезаться во всей своей бесспорности день в Иудее почти две тысячи лет назад…
И еще одно очень немаловажное обстоятельство предъявляло свои требования к выбору времени действия в романе. Весенний бал полнолуния, который дает Воланд, — это ведь аналог Вальпургиевой ночи в «Фаусте» Гете. Не случайно мессир вспоминает свое посещение Германии «в тысяча пятьсот семьдесят первом году» и встречу с некой «очаровательной ведьмой» «в Брокенских горах, на Чертовой Кафедре» — именно там, где, по поверью, собираются ведьмы в Вальпургиеву ночь и куда Мефистофель приводит Фауста Брокен точечно отметился и на самом балу: «Клянусь, что мы терпим последние минуты», — шепчет Коровьев. — «Вон группа брокенских гуляк. Они всегда приезжают последними. Ну да, это они»[529].
А празднуется Вальпургиева ночь (праздник св. Вальпургии) 1 мая. По крайней мере об этом не устают напоминать комментаторы Гете.
Стало быть, май, который решал все… А среда? Что означает: «Вечер 8-го мая (среда?)» — в «разметке глав» 1934 года?
На этот раз календарь ни при чем: в 1934 году 8 мая — вторник. Среда требуется теперь по внутренним законам романа, и может быть, поэтому писатель пробует 16 мая — в 1934 году это число пришлось на среду. Но — вычеркивает. Календарь более не будет вмешиваться в структуру романа.
Но почему среда?
Здесь и напомню о сочинениях Вашингтона Ирвинга, к которым Михаил Булгаков относился с большим интересом и о которых я рассказала в главе, посвященной булгаковской библиотеке. Так вот, известная новелла Ирвинга «Рип Ван Винкль» открывается эпиграфом: «Клянусь ВОтаном, богом саксов, творцом среды (среда — Вотанов день)»[530].
Летом 1936 года, закончив очередную редакцию романа (на этот раз третью), Булгаков делает новую «разметку глав»:
«1. Не разговаривайте с неизвестными. 2. Золотое копье. 3. Седьмое доказательство. } I день
529
Брокен точечно отметился и на самом балу: «Клянусь, что мы терпим последние минуты», — шепчет Коровьев. — «Вон группа брокенских гуляк. Они всегда приезжают последними. Ну да, это они».
530
О древнегерманском боге ВОтане как предшественнике булгаковского Воланда см.: Лидия Яновская. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983, с. 264.