Вместо этого я направляюсь к книжной полке. Чувствую легкую дрожь, когда вижу названия. «Кладбище домашних животных». «Молчание ягнят». «Американский психопат». «Сиятельные трупы». «Вечная ночь». «Спираль». «Ключи Локков». В свое время мне хватало прочитать аннотации на обложке, чтобы я начинал дрожать от ужаса. Но сейчас мой взгляд останавливается на полочке с детскими книгами. Одна из них называется «Муми-тролль и комета».
Я беру ее. Она старая и, вероятно, принадлежала Стине или отцу Эммы. На обложке несколько фигур идут на высоких ходулях на фоне горного пейзажа. В небе несется пылающий шар.
Запах пыльной бумаги ударяет мне в нос, когда я листаю страницы.
– Конечно, это оттого, что мы ужасно храбрые, – сказал Снифф.
– Ты так думаешь? – сказал Муми-тролль. – А мне кажется, это оттого, что мы лучше знаем комету. Мы первые узнали о том, что она летит к Земле. Мы видели, как она росла из малюсенькой точки… Наверное, она страшно одинока. Представьте, как одиноко себя чувствуют те, кого все боятся. («Муми-тролль и комета», пер. В. Смирнова)
Я закрываю книгу и ставлю ее на полку.
– Если мы хотим танцевать, то должны сделать это сейчас, – говорит Стина от дверного проема.
Я оборачиваюсь. Вопросительно смотрю на нее.
– Это слова фрекен Снорк. Из той книги. Тебе следовало бы прочитать ее.
– Она же детская.
– В ней хватает умных мыслей и для взрослых, – говорит она и садится на кровать. – Комета находится на пути к Муми-долу. И все ужасно напуганы, конечно. Но они продолжают заниматься тем, что им нравится, пока еще есть время.
Она с любопытством смотрит на меня. Глаза горят от возбуждения. В конце концов я не выдерживаю. Такое ощущение, словно стены надвигаются на меня.
– Я собираюсь пойти к друзьям вечером, – сообщаю я. – Если вы не против?
– Я хотела бы, чтобы ты остался дома, – говорит Стина.
– Но мне это неинтересно.
Почему я так жесток с ней? Она обиженно сжимает губы так, что остается лишь узенькая щелка. Я стряхиваю пыль с пальцев и, бормоча, что мне надо в душ, торопливо покидаю комнату.
Оказавшись в ванной, я запираюсь и пытаюсь перестать паниковать, встав под струи настолько горячей воды, что уже едва выдерживаю ее. Только бы почувствовать собственное тело, где оно начинается и заканчивается.
Вернувшись к себе в комнату, я смотрю последнюю фотографию, выложенную Тильдой в Интернете. Ее сделали во время футбольного матча. Она и Эллин стоят среди людского моря. Снимок черно-белый. Тильда смеется в объектив. Она выглядит счастливой.
«На сто процентов затраханной».
Я проверяю, какие еще фотографии Тильды появились в Сети. Их всего четыре, и все с матча. Сделанных ранее в тот же вечер нет. И ни одной потом.
Я уверяла тебя, что ты единственный, с кем я полностью могу быть искренней. Это не совсем так. Есть масса вещей, о которых я не пишу тебе, потому что они кажутся мне слишком несущественными. Например, то, что я по-прежнему чувствую себя довольно неловко, потому что у меня почти нет волос. Хотя какую, собственно, это играет роль, когда скоро мы все сгорим в одно мгновение?
Посты, появляющиеся в моей ленте в социальных сетях, настойчиво предлагают мне присоединиться к группе под названием «Мы не хотим умереть девственницами». Я не могу избавиться от ощущения, что мне там самое место. Мой первый и единственный сексуальный опыт вряд ли можно считать таковым. Все произошло на спортивных сборах в Римини с ужасно нудным парнем из Германии. Мне не было особенно больно, я скорее испытывала некое неудобство, и занималась я этим только из желания перевернуть эту страницу в своей жизни. И, конечно, потом рассказать Тильде. Он совал мне в рот свой маленький острый язык, а я так увлеклась мыслями о том, как буду описывать все ей, что рассмеялась. Он, естественно, скис. Но это не помешало ему через полгода прислать мне свой плей-лист и попросить меня выразить восхищение его музыкальным вкусом и понять из текстов, каким отличным парнем он был.
Другая группа называется «Девственность – всего лишь социальная конструкция», с чем я, пожалуй, могу согласиться, но это не меняет того факта, что мне хочется переспать с кем-то. Я хочу заниматься сексом и не вижу в этом ничего плохого. Мне хочется знать, как это. Неловко признавать, но именно это моя главная проблема сейчас, когда вроде бы хватает других причин для грусти. Есть люди на нашей планете, которые никогда не смогут наесться досыта, и все равно мне ужасно жаль саму себя.