Кроме того, неразборчивость в выборе ресторанных, вернее, уже околокафешных партнеров не осталась безнаказанной и привела не только к головным болям от самосуда Игоря, но и ко все более ощутимому Любкой разложению тела, что было уже заметно на лице и вызывало брезгливое отвращение окружающих и захлопнутые двери сердобольных соседей, к которым она, уже ставшая беззастенчивой, нагло обращалась за солью, спичками, растительным маслом, стиральным порошком, хлебом, которые «забыла» купить.
Так прошло лето, а за ним и сентябрь.
В октябре Любка пропала.
На нее наткнулся в лесу грибник. Возвращаясь с корзиной грибов по заросшей лесной тропинке, что вилась вдоль городского кладбища, он увидел впереди себя что-то непонятное: то ли трухлявый обломок упавшего дерева, или развалившийся мешок с мусором, или кучу тряпья. Хотя солнце еще не село и освещало осенним неярким светом верхушки деревьев, в лесу уже стало темнеть, Близорукий грибник не сразу рассмотрел, что перед ним, и, ворча на нерадивых горожан, принесших мусор в лес, с негодованием пнул препятствие ногой. С удивлением ощутив что-то странное и уже почти догадавшись, что это, мужчина наклонился, всмотрелся, повернул ногой то, что лежало перед ним, смахнул с лица уже напавшие на труп осенние листья и… узнал Любку. Он знал ее, хотя и жил не очень близко от ее дома. Да и кто не знал Любку в этом районе. Из потревоженного тела исходил трупный запах, перебиваемый запахом спирта. Рядом у пня валялся облепленный муравьями, кусок белого хлеба, рядом же пустая бутылка.
Вечерний солнечный луч прорвался сквозь крону деревьев, на мгновение осветил серое, распухшее с провалившимся носом, мертвое лицо Любки, отразился желтым светом в ее остановившихся полуоткрытых глазах. По лицу прополз муравей. Вероятно, Любка очень замерзла перед смертью. Ее руки и ноги были прижаты к животу. То есть, она лежала в той позе, в какой лежат младенцы в утробе матери. Завершая свой неудачный жизненный цикл, она как бы вернулась в исходное состояние. Вернее, вернулось ее тело. А душа? Куда вернулась ее душа? К богу, в которого она не верила? Или так же страдает, ищет счастья, понимания, сочувствия, которых искала в своей бестолковой, побежденной зеленым змием, земной жизни слабая Любка, но так и не смогла найти? Кто знает?
Декабрь 2014 г.
Красная Шапочка и Серый Волк. Не сказка
«…в результате замены государственной системы здравоохранения на страховую… среди врачей часто встречается синдром «выгорания» — от принуждения делать бизнес на страданиях людей: проводить ненужные обследования, выполнять непоказанные операции, назначать излишне дорогие лекарства и т. д.»…
д. м. н. профессор Гундарев И.А.
Глава 1
П
о длинному ярко освещенному коридору областной клиники быстро и уверенно идет доктор. Полы его белого халата развеваются и почти касаются ожидающих его приема больных. Больные с робким почтением и надеждой провожают доктора глазами. Он распахивает одну из многочисленных дверей и скрывается за ней. На двери табличка — хирург-онколог Воронов Виктор Алексеевич.
Доктор подходит к столу, на мгновение задумывается, проходит к огромному, почти во всю стену окну, до предела раздвигает светлую штору. За окном внизу ему видна автобусная остановка, на которой толпа людей протискивается в утренний автобус. Проводив глазами переполненный отъезжающий автобус, доктор осматривает далеко видимый с третьего этажа пустырь. За пустырем на горизонте синяя полоска леса. Каждый раз, подходя к окну, доктор мечтает попасть туда. Он вздыхает, переводит взгляд на мужчину, ежедневно выгуливающего собаку, смотрит на северное утреннее небо и решительно возвращается к столу.
Сегодня прием больных. Воронов подвигает к себе телефон и через минуту вызванная медсестра кладет перед ним порядочную стопку медицинских карточек, садится за другой стол и вопросительно смотрит на доктора. Он кивает. Медсестра нажимает кнопку вызова больных. Начинается прием.