— И кто же по-Вашему является тёмной лошадкой Волан-де-Морта?
От этого имени дрогнули коленки. Гермиона и так была на пределе, потому что чувствовала висящее в воздухе недоверие. Очередной человек, которого она находила мудрым и рассудительным, ставил её слова под сомнение. Каждый подобный разговор заставлял гриффиндорку ненавидеть себя и чувствовать полнейшей дурой.
— Я не знаю.
— Так значит, этого не было в Ваших видениях?
— Загляните в мой разум! — не выдерживая, кричит Гермиона. — Посмотрите, чтобы убедиться в том, что я не лгу и не придумала всё это. Гарри Поттер в опасности.
Она ждёт, но ничего не происходит. Не чувствуется никакого натиска и постороннего присутствия в мыслях. Прежде, Гермиона лишь читала о легилименции, но не знала, как та работает на практике.
— Не знаю, кто Вас обучал, мисс, — наконец-то выдаёт Дамблдор, — но он отлично постарался.
— Вы о чём?
— Вам ли не знать, что Ваше сознание закрыто и я не могу ничего прочесть там?
— Я не…
— Мисс Грейнджер, я думаю, что Вам пора покинуть мой кабинет. Я имел неосторожность в прошлом году довериться Вам.
— Профессор, Турнир — ловушка! Турнир приведёт хрупкий мир к краху.
— У Вас отличный авторский слог. Вы не пробовали себя в писательстве?
— Что?
— Отлично развитая фантазия плюс к отличному языку.
— Напоите меня сывороткой правды, — не отступает гриффиндорка. — Тогда Вы поймёте, что я говорю правду.
— Всего хорошего, мисс Грейнджер.
— Мне не верили. Никто. Ни один человек, которому я решилась рассказать, — она переживала каждый отказ заново. — Начиная от друзей, и заканчивая профессорами.
— А твои сны прекратились?
— Нет. Они остались со мной. Я видела всё то же самое, просто добавлялись новые детали. Я даже стала в какой-то момент всё записывать на бумагу, уделяя особое внимание тем мелочам, которые менялись.
— Многое менялось?
— Нет. Но суть была в том, как оно менялось. В какой-то момент я решила на всё забить и пустить на самотёк.
— Но что-то случилось?
— Святочный бал.
— Ты отшила тогда меня.
— У меня было видение, — на глазах проступили слёзы. — В утро перед балом. Каким-то образом они узнали обо мне и о моих видениях. Они решили проверить догадку через моих родителей.
До рассвета несколько минут, а Гермиона несётся по длинным коридорам Хогвартса, не обращая внимания на возмущение портретов. Она тарабанит со всей силы в двери директора, пока горячие слёзы обжигают лицо. Никто не открывает. Девушка сильнее начинает бить кулаками в толстую дверь. Чувствует, как заноза впилась в кожу, но не останавливается. В руках почти не осталось сил, когда ей наконец-то открыли.
— Мисс Грейнджер? — директор стоит перед ней в синей атласной пижаме и колпаке того же цвета. — Могу я поинтересоваться…
— Помогите им, — она падает на колени перед Дамблдором. — Я молю вас! Пожалуйста!
— Что случилось, мисс Грейнджер?
— Они в доме моих родителей, — она хватает воздух ртом. — Они могут их убить, профессор!
— Я не понимаю Вас, — он растерян и пытается помочь ей встать на ноги.
— Пожиратели… Они пришли за моими родителями. Пожалуйста!
— У Вас было видение?
— Да, мне приснился сон.
— Я думаю, что это кошмар и не более, мисс Грейнджер.
Она всматривается в лицо директора заплаканными глазами. Он говорит на полном серьёзе. Директор не верит словам Гермиона, даже видя её в таком состоянии.
— Я прошу Вас, Альбус! — гриффиндорка срывается на крик. — Они же ни в чём не виноваты! Вы позволите их убить?
— Гермиона…
— Чёрт бы Вас подрал, профессор! Пожиратели ворвались к моим родителям! Не хотите помогать им — позвольте мне! Как мне попасть к себе домой?
Он направляет в неё палочку и шепчет какое-то заклинание, чтобы успокоить. Истерика затихает, а глаза закрываются. Вот так поступили с ней, когда она молила о помощи. Как оказалось позже, Пожиратели всё-таки были в доме Грейнджеров. Напугали до смерти её родителей, но не убили. Казалось бы, что теперь её слова должны воспринимать всерьёз, но нет. Никто ведь не убил, а она кричала о смерти. Она снова все преувеличивала, как позже выразился директор.
После, она больше не пыталась с кем-то говорить. Забыла просто дорогу к кабинету Дамблдора. Избегала встреч глазами с МакГонагалл и молчала во время занятий. Каждое сказанное слово может использоваться против неё. Так ей сказал Фадж.
— Если я, вдруг, узнаю, что Вы продолжаете распускать слухи о том, что Сами-знаете-кто планирует вернуться, то это будет веским поводом для вашего изгнания из магического мира, — Министр злорадно хохотнул. — Следите за своим языком, мисс Грейнджер.
Может, так было бы лучше? Её изгонят и видения прекратятся. Но что-то внутри подсказывает, что так легко она от этого не отделается. Она осталась одна.
— Их убили на твоих глазах? — аккуратно спрашивает Малфой.
— Да, — одними губами отвечает Гермиона. — Я сидела в нескольких метрах от их тел и даже не шелохнулась.
— Как? Ты чуть с ума не сошла от видения. А тут, прямо у тебя на глазах.
— Я выбрала мир, Драко.
— Но они твои родители, Грейнджер.
— И гореть в аду мне за это. За всё.
— Ты знала. Ты знала с самого начала, что их убьют, — догадывается Малфой. — Гермиона…
Рон сидит возле Поттера, а она напротив. Джинни в кресле. Каникулы выдались ужасными. Гермиона набирает полные лёгкие воздуха и решается на ещё один разговор.
— Значит, что-то случится во время третьего испытания.
— Хватит, — Гарри встаёт на ноги. — Достаточно, Гермиона! Это похоже уже на паранойю.
— Практически то же самое мне сказал Дамблдор, когда я говорила ему о Пожирателях в доме моих родителей, но я оказалась права.
— Один-единственный раз!
— Что?
— Ты говорила об опасности на Турнире, — Поттер кипел от злости. — Конечно, этот Турнир не для малодушных. Драконы, русалки. Это несомненно опасно. Ничего другого я не заметил. Пожиратели в школе? Где, Гермиона? Их нет. Возрождение Волан-де-Морта? Это у меня с ним связь, если ты вдруг забыла. И я ничего подобного не чувствую.
— Кто-то же кинул твоё имя в Кубок…
— Это единственный твой аргумент?
— Я…
— Хватит, Гермиона. Ты, конечно, прости. Но тебе бы нервы подлечить.
— Прости, но Гарри прав, — подал голос Рон. — Ты просто много переживаешь.
— Отлично, Рон! Конечно. Вы же лучшие друзья с Гарри.
— Пойдём, Рон, — Поттер и Рон уходят.
— Джинни? — Гермиона смотрит на подругу. — Ты мне веришь?
— Гермиона, милая, — голос выдавал её, она не верит. — Тебе действительно нужно больше отдыхать.
— Да пошли вы все!
— Даже Джинни мне не верила, — она грустно улыбнулась. — Даже Джинни.
— Я всё равно не понимаю…
— А что понимать-то, Драко? Я осталась одна. Или просто пустить всё на самотёк, или стараться разобраться. Я выбрала второе. Оказывается, что если всё-таки вслушиваться в то, что шепчет мерзкий голос, то можно понять.
— Ты поняла смысл пророчеств?
— Да. Он был прост — я должна была из наблюдателя превратиться в главного героя сего действия. Я должна была сделать всё, чтобы стать рядом с Лордом. Всё.
— Но…
— Я должна была убить любого, на кого он укажет. Даже, если это была лучшая подруга или директор школы.
— Одного «должна» недостаточно, Грейнджер.
— Когда попадаешь под влияние Реддла, то всё становится относительным. Как бы странно не прозвучало, но они своими отказами мне помогли. Я осталась одна, я была брошена. Когда ложь из твоих уст станет правдой — погибель его придёт. Кровью друзей руки свои омой, чтобы голову перед ним склонить. Продай свою жизнь смерти, чтобы тени чёрные солнце не заслонили.
— Одно из пророчеств?
— Да. Я последняя, кто умеет лгать. Вроде так ты выразился.
Ей становилось легче с каждым словом. Она так долго держала в себе эту историю. А теперь появился тот человек, которому можно рассказать правду. Настоящую правду.