В зале нежданно стало тихо и спокойно, словно не тут ещё минуту назад стоял гул и шум. Гермиона подняла глаза и посмотрела в спину Поттера, ломая свои пальцы. Они не друзья, но Гарри услышал то, что она ему сказала две недели назад. Она не перекладывала вину полностью на плечи парня, но просто пыталась донести, что в этой ситуации нет абсолютно виноватых и невиновных. У каждого был за душой грешок. Кто-то попался, а кто-то нет.
— Члены Визенгамота удаляются для принятия решения по делу мисс Гермионы Джин Грейнджер, — наконец-то объявил Тиберий Огден.
В миг зал опустел. Осталось лишь несколько авроров, Гермиона, Трелони, Гарри и Седрик. Она и представить себе не могла, что всё обернётся именно таким образом. В ней боролись двоякие чувства: она была благодарна за то, что за неё вступились, но в то же время она и не просила об этом. Будет ли ей лучше, если её просто закроют в тёмной и сырой камере до конца жизни? Нет.
— Спасибо, — прошептала Гермиона, посмотрев на Диггори.
Так было правильно — поблагодарить. Она должна сделать хоть что-то правильно напоследок перед тем, как теперь даже не знает, что произойдёт. Гермиона с некой благодарностью смотрит на Сивиллу, хотя вовсе не испытывает подобных чувств к бывшему профессору, но так и не повернула голову в сторону Гарри.
И дело вовсе не в обиде или в том, что она считает себя виноватой перед ним. Тут что-то более глубокое и сложное. То, что творилось внутри девушки по отношению к Поттеру, сложно описать. Это некая смесь из всех существующих чувств. Тут было и презрение, и отчаяние, и гнев, и горе, и благодарность, и тоска. Только вот Гермиона не понимала, чего больше. Они сами сделали это со своей дружбой и виноватыми были оба. Слишком много вины появилось в этой истории. Вы так не считаете?
Это непередаваемо больно, хотя на самом дне своих душ они чувствуют одно и то же. Там глубоко, под затвердевшей коркой несчастья, пробивается надежда и радость. Надежда на то, что они смогут справиться с тем, что свалилось на них, ведь самое сложное позади? Или оно только ждёт их? Что сложнее: пережить Войну и потери или принять все последствия Войны? Остановиться и понять, что никуда больше бежать не надо, а вместе с остановкой на тебя рухнет боль в полном её объёме.
И радость, рождённая осознанием того, что они добились желаемого. Того самого мира во всем мире, пусть и такой страшной ценой. Но по-другому быть не могло.
Шум из коридора оповещал о том, что члены Визенгамота приняли решение и возвращаются для его провозглашения. Гермиона сжала кулаки и вздохнула прежде, чем пятьдесят человек заняли свои места и Тиберий Огден зачитал несколько строк со своего пергамента:
— Мисс Гермиона Джин Грейнджер признана виновной в содеянных преступлениях против магического мира. Оправдать подобное невозможно, но взяв во внимание все факты, которые были представлены защитой, Визенгамот постановил: заключить Гермиону Джин Грейнджер в тюрьму Азкабан сроком на семь лет.
Огден захлопнул папку, а глухой звук отбился где-то в сердце девушки. Она не понимала, что сейчас должна чувствовать. Она не рассчитала на подобный исход дела. Семь лет. Много это или мало? Это явно меньше того, на что рассчитывала Гермиона, но и Азкабан — это не райское местечко.
— Ты ведь знаешь, что выдержишь эти семь лет, — многозначительно прошептала Трелони. — У тебя вся жизнь впереди, девочка.
Она не дождалась ответа Гермионы и выпорхнула из зала заседания. Это было предсказание или простая поддержка? В голове девушки творился такой хаос, что сложно было разобрать.
— Ты права, — Гарри держался на расстоянии от клетки. — Я не прощу тебя. Я всегда буду помнить о том, что ты сделала. Но и ты не смей меня прощать, Гермиона. Я точно так же этого не заслуживаю. Надеюсь, что мы с тобой больше не увидимся.
— При большом желании, я бы не смогла тебя простить, — она говорила спокойно. — У меня был выбор и я выбрала Чёрную метку на своём предплечье. Вы все выбрали её.
Вот так они и попрощались. Люди, которые когда-то считал друг друга семьёй — были чужими. Между незнакомцами на улице было больше тепла, чем между этими двумя. Гарри Поттер захлопнул за собой дверь, выходя из Зала суда №10. И точно так же захлопнулись в их сердцах двери для друг друга.
— Ты справишься, Гермиона, — к ней подошёл Седрик. — Ты молодец, и ты справишься.
— Что ты знаешь о слушании Драко Малфоя? — спросила девушка с надеждой в глазах. — Ты был там?
— Да, я был там, — он кивнул. — Я — адвокат, Гермиона. И стал им, потому что когда-то ты защитила меня. Он приговорён к девяти месяцам в Азкабане, потому что принял метку относительно недавно и не успел никого убить. Ну, и выступил против Волан-де-Морта.
— Хорошо, — она схватилась за сердце. — А Тео, Пэнс…
— Больше всех пострадала Пэнси Паркинсон. Она использовала Непростительное и её приговорили к году в Азкабане. Все остальные так же получили девять месяцев. Матери новоизбранных Пожирателей оправданы и уже давно по домам. Тебе большой «привет» передавали Летиция Забини и Блейз.
— Спасибо, Седрик.
— Летиция сказала, что больше не заведёт домашнего эльфа и будет сама справляться по дому.
— Убийство эльфа — это малейшая их потеря, — внезапно пальцы нащупали лист бумаги, свернутый в много раз и запрятанный в подкладку платья. — Седрик, это нужно отдать Гарри. Я обещала Сириусу передать Гарри это письмо, но забыла о нём. Странно, как его не обнаружили.
— Оно и неудивительно, — у Диггори в руках оказался кусочек свернутой бумаги. — Во сколько раз ты его сложила? В десять?{?}[Ирония. На самом деле, лист бумаги не нельзя сложить вдвое более 7 раз] Ты тогда спасла меня, Гермиона. И Забини ты спасла, рискуя собой.
Седрик с теплотой посмотрел на девушку и удалился из зала, пока к её клетке подошли авроры, которым предстояло доставить заключенную в Азкабан.
========== Глава 17 ==========
Свобода встретила его первым снегом. На улице было так же холодно, как и в его душе. Драко смахнул несколько снежинок с плеча и аппарировал подальше от этого ужасного места. Он никогда не сможет забыть всё то, что пережил за эти девять месяцев. Малфой теперь понимал, чем так страшен Азкабан — он заставляет тебя посмотреть на своё истинное отражение и поговорить со своими бесами.
Тепло исходящее от камина, сразу же ласково коснулось его бледной кожи, когда Драко оказался посреди гостиной Малфой-Мэнора. Он не был тут девять месяцев, но казалось, что прошла целая вечность. Будто бы его искренние улыбки на лице были и вовсе в прошлой жизни, когда мать наряжала ёлку перед Рождеством. Это всё было так давно — до чёртовой Войны. Всё, что было у него — было «до», а «после» осталась лишь пустота и кошмары.
Его серые глаза были полны тоски и боли, которые он так старался скрыть, чтобы Нарцисса этого не увидела. Меньше всего он хотел, чтобы мать беспокоилась и переживала о нём. Она не заслуживала всего этого — она просто оказалась заложницей Войны, как и большинство. Фамилия «Малфой» стала клеймом, заставив всех вокруг шарахаться от платинового семейства.
Он расстегнул верхнюю пуговицу пальто и тяжело вздохнул, когда услышал звуки приближающихся шагов. Миссис Малфой через мгновение показалась в гостиной, не сдерживая слёз. Она так сильно изменилась за то время, которое они не виделись, что радужки глаз парня вмиг потемнели. Он принял женщину в свои объятия, чувствуя её содрогающуюся грудь.
Она выглядела несчастной, и это невозможно было скрыть. Её кожа стала бледнее, чем обычно, а под глазами образовались тёмные впадины. Вместо красивой укладки волосы были собраны в обычный хвост, а красивое платье синего цвета смотрелось нелепо. В Нарциссе не осталось ничего от прежней хозяйки поместья — она была растоптана и уничтожена.
Больше не было той изящной леди Малфой, которой так восхищались все вокруг. Погасший взгляд и болезненный вид. Она стояла, съёжившись и часто вздыхая. Каждое её движение было машинальным и неестественным.