— Ты помнишь, что такое аппарация? — совсем тихо спросил мулат. — Ты должна расслабиться, отпустить все мысли и довериться мне.
— Да. Я помню…
Раздался глухой хлопок, который унёс их подальше от этого места. Он унёс Блейза Забини и Гермиону Грейнджер, но не её душу, которая навеки осталась взаперти в стенах Азкабана. В той самой тёмной камере, где не было окон и малейшего намёка на солнечные лучи.
Они оказались посреди большой светлой гостиной, где было невероятно тепло и уютно. На миг ей показалось, что она попросту умерла и отправилась на небеса. Но ведь ей закрыт туда путь, поэтому это точно всё реально.
— Ты как? Нормально? — Блейз придержал её за талию.
— Да, — кивнула Гермиона.
— Пойдём, я покажу тебе твою комнату…
— Стой! — оборвала девушка. — Я не понимаю, зачем тебе это?
— Давай ты приведёшь себя в порядок, нормально поешь, отдохнешь и мы обо всём поговорим?
— Я не…
— Мы потом обо всём поговорим, — мягко повторил Забини. — Ты должна отдохнуть.
Она не стала перечить снова, а просто молча следовала за Блейзом. Больное воображение всё время подкидывало новые картинки, заставляя девушку останавливаться через каждый шаг. Её руки дрожали, а в ушах шумело. Гермиона давно забыла, как выглядит нормальная жизнь.
— Я надеюсь, что тебе тут понравится, — Блейз открыл дверь, пропуская девушку вперёд. — Если тебе что-то понадобится…
Он не успел договорить, как услышал пронзительный крик девушки, которая упала на колени и закрыла руками уши. Гермиона закрыла глаза и кричала, срывая голос. Забини не сразу понял, что произошло, и что вызвало такую реакцию.
— Гермиона! — он коснулся ладонями её лица. — Посмотри на меня! Смотри на меня!
Но она не слышала его. Её сердце вырывалось из груди, пока мысли в голове превратились в кашу. Перед глазами снова вырисовалась тёмная камера и лужа крови. Сколько раз Гермиона видела кровь в своей камере? Много. Сначала это были простые галлюцинации, а потом это была её собственная кровь. Гермиона раз за разом раздирала ногтями кожу на предплечье, желая избавиться от Чёрной метки.
А в спальне, которую ей показал Блейз был ковёр — ярко-алого цвета, как её кровь. Это очень быстро вернуло девушку назад в камеру, назад в тот кошмар.
— Гермиона! — Забини тряс её за плечи. — Смотри на меня!
Она боялась, что если откроет глаза, то увидит перед собой дементора. Её камера находилась на самом верхнем этаже, и эти жуткие твари были единственными «компаньонами» Гермионы. Долгих семь лет они выкачивали все её счастливые воспоминания, растягивая болезненную пытку. Они оставили её наедине с травмирующим прошлым, которое заело одной пластинкой в голове.
— Смотри на меня! — ещё раз крикнул парень. — Открой глаза!
Крик вот-вот собирался перетечь в очередной истерический припадок, но она собрала остатки своих сил и открыла глаза. Никакой тёмной камеры и дементоров: перед ней Блейз, светлые стены поместья и живые комнатные цветы. Но она не знала, что хуже: Азкабан или вот эта новая реальность, где тебе всё время кажется, что это один-сплошной глюк.
— Всё хорошо, — спокойно произнес Забини, глядя ей в глаза. — Ты дома.
— Ковёр… — дрожащим голосом прошептала Гермиона. — Ты бы не мог его убрать? Он мне напоминает…
— Всё хорошо. Сейчас его уберут.
— Спасибо…
Белые стены и большие окна. Постельное кремового цвета, и точно такого же цвета балдахин. На прикроватной тумбе ваза с цветами и несколько книг. У камина стояло кресло и маленький столик. Уютно и просторно. Тут было так много света и воздуха, что внутри зарождалось давно забытое чувство — спокойствие.
— Ты можешь позвать эльфа, если тебе вдруг понадобится помощь. Вот там, — парень указал на белую небольшую дверь, — ванная комната. Тинки поможет тебе…
— Я сама справлюсь, — робко улыбнулась девушка. — Спасибо, Блейз.
— Хорошо. Но, если что…
— Да, хорошо, — перебила Гермиона. — Я позову Тинки.
Блейз кивнул и вышел из комнаты, оставив девушку одну. Она сразу направилась в сторону ванной комнаты, аккуратно открывая двери и зажмурив глаза. На долю секунды Гермиона позволила себе открыть глаза, чтобы убедиться в том, что ничего не спровоцирует её на новый приступ.
Но тут не было никаких цветов, кроме белого. Белый стены, белый кафельный пол. Полотенца, всевозможные бутылочки с шампунями — всё белое. Гермиона выдохнула и подошла к зеркалу. Несмело она подняла голову, чтобы посмотреть в своё отражение.
Исхудавшая, замученная и болезненная. Вот как можно было описать её. Каштановые волосы, которые она так любила когда-то, были спутанными и грязными. Карамельные глаза не сияли, и даже не особо напоминали глаза живого человека. Пушистых ресниц больше не было, а старое чёрное платье напоминало половую тряпку. Её отражение пугало.
Тонкими пальцами она прикоснулась к своим волосам и тут же опустила руку. Это было мерзко и отвратительно. Создавалось впечатление, что на волосах осталась грязь из каменного пола её камеры. А ещё на них остались слёзы, кровь и слюна.
— Тинки, — шёпотом произнесла Гермиона.
— Мисс? — маленькая эльфийка появилась в нескольких шагах от неё. — Тинки может помочь молодой мисс?
— Мне нужны ножницы. Ты бы могла мне принести их, пожалуйста?
— Хозяин запретил Тинки давать мисс режущие предметы… — эльфийка виновато опустила глаза.
— Я ничего не сделаю. Мне просто нужны ножницы, чтобы отрезать волосы.
— Тинки может помочь мисс с причёской. Вам нужно просто помыть их, и Тинки заплетёт Вас.
— Нет! — громко выпалила Гермиона. — Я не хочу заплетать их, я не хочу видеть их…
— Тинки может сама отрезать Ваши волосы…
— Нет! Я сама должна это сделать. Ты можешь побыть со мной, а потом забрать у меня ножницы, если боишься, что я могу что-то сделать с собой…
Тинки исчезла и появилась спустя несколько секунд, держа в ручках красивые ножницы. Гермиона несмело протянула руку, чтобы взять их, заметив нерешительный взгляд эльфийки.
Пальцы почувствовали холодный металл, что напомнило в очередной раз о холоде тюремной камеры. Она сглотнула и постаралась прогнать всплывшие образы из головы, сосредоточившись на волосах и ножницах. Одно точно выверенное движение и на полу оказалась копна её волос. На глазах заблестели слёзы, а сердце больно защемило. В голове разбивались сотни мыслей одновременно: на этих волосах было столько боли и воспоминаний.
У ног образовалась куча из волос и несколько солёных капель. Гермиона никогда не видела себя с такой стрижкой — волосы чуть выше плеч, но всё такие же тусклые.
— Спасибо, — она протянула ножницы эльфийке. — Так гораздо лучше…
Тинки испарилась, прихватив с собой ножницы и состриженные волосы Гермионы. Девушка набрала полную ванну горячей воды и пролежала в ней до тех пор, пока вода не остыла. Это не согревало, это скорее просто отвлекало. Она укуталась в белый халат и подошла к столику, на котором стояли флакончики с маслами и духами.
Гермиона открыла первый попавшийся флакончик и уловила очень знакомый аромат. Что-то вишнёвое с алкогольной примесью. Это было похоже на ликёр. Ей показалось, что когда-то она чувствовала этот аромат. Или любила.
Кровать приняла её в свои объятия, позволяя провалиться в нормальный сон впервые за много лет. Если Гермиона в состоянии видеть нормальные сны.
— Я поздравляю тебя, Гермиона, — родной мужской голос заставил её вздрогнуть. — Ты смогла это выдержать.
— Ты издеваешься надо мной, — утвердительно ответила девушка. — По-твоему, я ради этого должна была жить? Чтобы теперь содрогаться просто при виде ковра или собственного отражения?
— Это пройдёт…
— Это не пройдёт, Северус! — вскрикнула Гермиона. — Это никогда не пройдёт! Даже во сне я помню обо всём. Вот стою тут с тобой и помню, как долго тянулись эти семь лет.