А Алик еще долго смотрел невидящими глазами в умирающий костер, опустив руки к подернутым пеплом углям, и больше не сдерживал слез.
9. Асет.
- Несс, тебе как? Мне лично страшно, - сказала Кэсси, некстати зевнув. Две бессонные ночи чересчур бояться не позволяли.
- Неужели? - ехидно спросил Нестор, рассматривая ткань, накрывающую стол, за которым они сидели. - А ехать сюда ты не боялась.
- У меня наверное, что-то с головой случилось, - задумчиво сказала она, - я ведь попала к тебе после того, как удирала от мафии и прыгала через вашу пропасть.
- Какая женщина... - Нестор поднял на нее комично - обеспокоенный взгляд. - Ничего, что я сижу?
Кэсси улыбнулась. Что он там пытается увидеть, темно ведь.
- Несс, а у тебя какие-нибудь друзья есть? Или родственники?
- Здесь нет.
Прозвучало с оттенком какого-то неприятного и непонятного торжества.
- Странно, ты такой общительный...
Нестор поднялся из-за стола. Похоже, она допустила явную бестактность, но ведь и он не все сказал. Она и сама не знала, почему доводила его сегодня все утро.
- С тех пор как те мои друзья меня предали... - сказал Несс, и, многозначительно помолчав, добавил: - А здесь у меня была девушка, но она умерла.
Кэсси поняла, что зашла слишком далеко.
- Прости...
Нестор одарил ее долгим и угрюмым взглядом.
- Ее убили, - вежливо объяснил он.
Кэсси отвернулась, дабы по ее лицу не было заметно отразившегося там подозрения, что ей довелось иметь дело с психом. Друг у него умер, который чай любил, девушка тоже. И так об этом говорить... Может с ним уже чего-то сделалось?
- Даже если б у меня и были друзья, - неспешно продолжал меж тем Нестор, отводя занавеску и глядя в окно, - они не успели бы нам помочь.
- Он приехал?
- Ну...
По спине пробежал холодок.
- Он может узнать мой голос, - вспомнила Кэсси.
- Тогда молчи.
И Кэсси на всякий случай заранее замолчала.
Шагнувший из полумрака Асет не казался таким уж старым, как ей раньше представлялось. Ему было не больше пятидесяти, однако абсолютно седые волосы, заплетенные, как и всех монахов в плоские косы, старили его лет на десять. Глаза, необычно светлые, подвижные, напоминали о бутафорской имитации блуждающих огней (только, если додумывать до деталей, вовсе не в болотах, а где-нибудь в проводах).
- Познакомили бы меня с вашей девушкой, Нестор.
Трескучий голос, тихий и, может, отчасти поэтому, бесцветное впечатление. Как сказала бы Оська, внешность примечательно непримечательная. Лицо не грубое и не тонкое, правильное, не испорченное, но и не облагороженное возрастом. Если присмотреться, можно увидеть пару характерных черт. А еще если кто не знает как выглядит проницательность, это к нему. Она изо всего проглядывает. Вобщем, принимая Асета за человека, имеем вместо Нестора хмурую галку. Галка промолчала.
- Она, уж наверное, ждет не дождется когда мы с вами до чего-нибудь договоримся, - выразительно продолжил Асет. Какой-то актерский у него был тон - почудились декорации, благо занавесов в этой пыльной комнате понавешано в избытке.
Нестор посмотрел в окно, затем потрогал тяжелую плюшевую штору, провел пальцем по лежащей на этажерке запыленной книжке, оставив длинный след, словно иллюстрацию пути из пыли в пыль (то есть из праха в прах) затем вытер руку о штору и, наконец повернулся к Асету.
- У меня дома, - сказал он.
- Девушка нас подождет?
Последняя, которая не понимала что Несс задумал, постаралась удержать нарастающий изнутри холод. Никто еще не доказал ей, что хотя бы один из них нормален.
- О, тогда мы рискуем их не найти, - вздохнул Нестор. - Простите, что посвящаю вас в личное, но размолвка - такая вещь, которой не избежать, и даже при самом радужном раскладе она случается и тогда возникает непредвиденное. Человек, чувства которого задеты тайной, может совершить поправимое, но тяжело нейтрализуемое действо... И даже его раскаяние, как и всякое, впрочем раскаяние, в этом случае мало результативно.
- Она их уничтожила?
- Спрятала. Там. Половину. Другую от нее спрятал я.
Асет ненадолго отвел от него свои ясные голубые глаза, которые его мысли снабдили сейчас особо тонким оттенком проницательности и словно бы погладил взглядом обвисшие контуры штор.
- Я верю в вашу гениальность, Романтик. Восстановите их по памяти. И девушке будет интересно, да и у вас будет достаточно времени, чтобы решить свои проблемы, не так ли, обворожительная незнакомка?
Кэсси обреченно кивнула. Псих ты, Романтик, или не псих, но ты старался. И на том спасибо.
..........................................
При других обстоятельствах она была бы счастлива наблюдать за окном заснеженные вершины в закатных лучах. Что давало дополнительный повод сожалеть о специфике обстоятельств имеющихся.
Нестора не было пять часов. Она уже прошла все стадии беспокойства, начиная с той, в которой самоутешение работало десять минут, и заканчивая той, в которой оно провоцировало ужас. Последний усугублялся тем, что в маленькую комнатку на втором этаже, куда Кэсси определили, столько же времени не заходил никто вообще. Даже Арно. Что там Арно, она бы сейчас была и мавурку рада!
Проницательность Асета оказалась чем-то большим, чем внешнее впечатление. Волновал вопрос: насколько? И еще: помнит ли Нестор о своем обещании, или инстинкт самосохранения, как водится, отметет его выполнение в сторону, как неадекватное изменившейся ситуации? Долгое отсутствие Нестора давало возможность неторопливого просчета большого числа вариантов ее изменений.
Когда Кэсси устала ходить по комнате и наконец присела, было уже почти темно. Она закрыла глаза, и попыталась восстановить в деталях впечатление от изнеженного, капризного личика того, из-за которого вся эта бодяга заварилась. Осознала всю неприятность этих длинных глаз цвета городского смога. Брезгливо повела плечами, вспоминая прикосновение ломкой полупрозрачной лапки, вспомнила шелестящий голос, почему-то вместе с чьими-то словами о не подлежащем сомнению отсутствии души в этой смертоносной оболочке, немного укорила одну из своих временных ипостасей за впечатлительность а потом вдруг вскочила в ужасе от мысли, что задумалась не о том.
Осторожно отворив дверь, выглянула в залу, где в это время слабо виделись только окна. В зале стояла тишина, и не возникало даже мысли о возможности беспокойства здешней пыли чьим-то дыханием.
Ориентируясь по слабо светящимся проемам, Кэсси двинулась во тьму, туда, где, как она помнила, находился стол. Ковер делал ее шаги неслышными, рождая обманчивое ощущение безопасности и, когда ее привыкшие к темноте глаза вдруг различили за столом склонившуюся человеческую фигуру, она вскрикнула.
- Несс.., - прошептала она. - Несс, это ты? Или ты кто-то другой?
Фигура не пошевелилась. Подойдя, Кэсси дотронулась до плеча его, и с облегчением убедилась что он, по крайней мере, жив сейчас, или был только что.
Прошла, наверное, вечность прежде, чем он с трудом поднял голову, сминая руками плюшевую скатерть, потом медленно поднялся и позвал ее жестом..
И только в комнате стала понятна причина его молчания.
Как только они вошли, он зажег свет, покопался в глубине каких-то пыльных полок и, выдрав оттуда страничку, нацарапал на ней найденным здесь же полузасохшим фломастером: "А завтра он обещал заняться тобой. "
- Так ты ничего не дал ему?
"Я дурак, но до сих пор лучше его"
- Романтик... - простонала Кэсси. - Хорошо, пусть ты, но не я же. Кто он такой, чтобы из-за него добровольно подставлять себя под удар?
"Но другие? Ты говорила о большем зле... Впрочем, откуда мне знать, что я не просто расходная пешка в вашем раскладе? "
- Да дай ты ему эти бумажки... Я освобождаю тебя от этого идиотского обещания; я же не знала, что ты такой маньяк. Давай, я сама отнесу их и скажу, что.. что-нибудь скажу. В конце концов не сразу же он ее соберет.