- Я очень приятно провела время, - сообщила она умирающим голосом и ушла к себе.
- А не прогуляться ли на крылечко по случаю того, что нас, наконец-то оставили в покое? - предложил Несс. - У меня как раз осталось две последних сигареты.
- Ты бросаешь? - спросила Кэсси.
- А вот и не знаю. Иногда бывает неохота, - Несс исчез в коридоре.
Синяя, тихая ночь чуть не заставила их забыть об изначальной цели.
Где-то щелкнуло, и Кэсси насторожилась. Потом оттуда же свистнуло.
- Птица, - прошептал Несс. - Петь собирается.
Они послушали соловья.
- Несс...
- А?
- Последние дни ты похож на блаженного. Постригся даже...
Нестор задумался.
- Лето скоро. Вот Оську замуж выдадим, еще веселее будет.
- Думаешь это можно будет так назвать? - засомневалась Кэсси. Думаешь, нам будет весело? Судя по сегодняшнему...
- Девушка волнуется, - нежно сказал Несс. - Это не должно тебя раздражать.
- А что это меня должно? Успокаивать?
Несс затянулся, затем уставился на огонечек сигареты.
- Да, тебя можно понять. Ты никогда не мечтала посмотреть на такую девушку, - голос его был полон затаенной печали. - А мне как-то хотелось... Но ничего не вышло.
- Это когда она у тебя была? Девушка?
- Ага.
- Несс... - Кэсси смущенно отвела глаза в темноту. - С тобой происходят загадочные вещи... Впрочем, если ты считаешь, что я этого не пойму, ты можешь не рассказывать...
Нестор наклонил голову; глаза его были скрыты тенью, как и его прошлое.
- Поймешь... Только это... трагическая история. Я и сейчас не совсем уверен, что она закончилась, хотя Алик считает, что так и есть.
- Алик - странный предмет, - заметила Кэсси, подозревая, что Несс и сам так думает. - Я бы не рискнула с уверенностью утверждать, что его слова имеют только одно значение. Да и не станет он никогда делиться чужими тайнами. Поэтому услышать это я смогу только от тебя.
- Ладно...
Нестор поведал ей все до того самого момента, когда он вышел возле своего дома, а Алечка уехал куда-то к себе.
Сигареты к тому времени кончились, а соловей уже пауз почти не делал.
- Несс, прости, - тихо сказала Кэсси.
- За то, что считала меня психом? Ты не так уж ошибалась. Я и сам удивляюсь, как меня где-то за нормального принимают.
Он издал нервический смешок, поджег зажигалку и некоторое время размышлял, глядя шипящий язычок синеватого пламени. Этот маленький огонек совсем не подходил к его лицу, похожему на лица героев древности. Его, наверно, выгоднее оттенял бы отсвет пожарищ.
- Арно говорил, что огонь - вещь одновременно и изменчивая и вечная, опасная и желанная. Она может созидать, а может разрушать. Может умереть сама, а может...
- ...убить кого-нибудь другого. Это не только Арно говорил.
- Да, но он собрал этих тез с антитезами, или как это называется, на несколько страниц, - задумчиво проронил Несс. - Я их читал и сожалел о том...
Он потушил зажигалку.
Кэсси вопросительно на него смотрела. Не отрываясь. Своими необыкновенно красивыми глазами, похожими в темноте на два камешка, лежащих на дне горного потока - изменчивого, быстрого, заставляющего их дрожать и преломляться под своей неспокойной поверхностью.
- О чем, Нестор?
- Что люди не могут жить без крайностей. Они нужны им, чтобы объемнее воспринимать мир. Что огонь, как символ, полюбили именно за это.
- Так же, как и всякую стихию, - Кэсси не особенно любила такие рассуждения. Вернее, когда-то, конечно любила, но с некоторых пор они стали ее раздражать, - Как и природу вообще...
Романтик погладил пальцами перила. Жестом, который заставил усомниться в том, что при этом он относился к ним, как перилам.
- Природа тоже разная бывает, - сказал он. - Живая, например, и неживая...
- Да ну? И какая же тебе больше нравится?
- А тебе?
- Точно не знаю, - Кэсси расслабленно облокотилась на притолоку и потянула одной рукой за мертвую веточку обильно увившего вход плюща, другой за свежую, соединяя их вместе. Сухая ветка хрустнула и осталась у нее в руке.
Нестор полазил по карманам и нашел еще сигарету в смятой пачке.
- Знаешь, иногда, - неизвестно к чему сказала Кэсси, - начинаешь читать чьи-нибудь воспоминания, особенно в тех местах, где они заостряются на интересной исторической персоне, всегда кажется, что автор всерьез сожалеет о том, что он - не эта самая персона. Особенно эти фразы - он мог бы, он полагал, он был причастен...
Нестор не перебивал и моргал с явным интересом.
- Но в какой-то момент понимаешь, что, во-первых, не четкий образ, а фигура авторского сознания, а во-вторых... во-вторых понимаешь, что многие потомки пишут о предках своих сперва из тщеславия, а затем, стараясь загладить это впечатление... потому что тем, кто умер, это вряд ли нужно, а тем, кто жив, всего лишь любопытно. Становится как-то обидно за тех, для кого эти разрозненные факты и относящиеся к ним измышления были их единственной жизнью.
Нестор усмехнулся. Его намеки были поняты.
- И ты начинаешь читать их самих, да? Может быть, авторское сознание было не так равнодушно и тщеславно? Некоторые вещи даже легче понять, если они объяснены твоим современником. Ну, а если этот современник еще и не только твой современник...
Кэська вздохнула.
- Какие вы, мужчины, грубые и прямолинейные. Вам пытаешься аккуратно и деликатно, а вы прямо так. Некрасиво.
- Ты переобщалась с Аланкресом.
- Это пройдет?
- Если раз проходило, пройдет и во второй.
- Спасибо... кажется идиотизмом?
- Нет, Кэсси.
- Я не могу... - Кэсси смотрела себе под ноги, - уже не могу нормально жить, зная, что он есть. Я готова согласиться, что просто очарована им, как и должна была, наверно, да? Но иногда у меня впечатление.... что и он... он это знает, и ему это нравится. Не из-за какого-то там тщеславия, а просто так. Мне кажется, он хочет, чтобы я видела в нем Аланкреса. Того человека, который был для меня... чем-то большим, чем исторический персонаж. Который изумительно танцует, не любит Лаксэни, который не мог не отомстить за свою жизнь, хотя и предполагал, что месть его разочарует. А иногда мне начинает казаться, что в нем чего-то не хватает, совсем немного, чтобы с уверенностью могла сказать, что это он и есть... Какой- то он расплывчатый, зыбкий и неясный... Я не могу его понять... Вобщем -то, наверно, и не надо.... Как ты думаешь?
Некоторое время Несс молчал.
- Можно попробовать. Наверно, ему трудновато общаться с людьми, которые знают о нем очень много, но так и не знают, каков он на самом деле. Он вечно молод, он постоянно меняется, он - актер.... По жизни ему не больше шестидесяти. Вот ты бы видела Элиса, не к ночи будь помянут, которому раз в десять больше и который всегда точно знает, чего хочет. Он уже просто не в силах придумать, чем бы себя таким поизвращенее развлечь.
- А что касается тебя... - Несс склонил голову, похоже, столь откровенный разговор был ему непривычен, - Я не в силах предсказать, как он поступит с твоими чувствами, даже не могу сказать, что чувствует он сам. И как это все разъяснится.
Кэсси посмотрела кругом. Сад и свалка утопали в теплой весенней ночи, напоенной морем, цветами и чем-то особым, родным, свалочным - оттенками насквозь проржавевшего сырого железа, застаревшей пластиковой гари и особой, чрезвычайно легкой, а потому вечно бесприютной пыли. Соловей, очевидно, утомился, и теперь тишину нарушал только далекий шум дороги и слабый шорох и пыхтение в собачьей будке. По бархатно - черному небу медленно плыли едва различимые тени облаков, то заслоняя, то открывая лучистые точки, коими были набраны созвездия. Несс тоже смотрел на небо. В этой ночи он казался настолько двухцветным, что сам походил на созвездие. Он отвлекся от неба, а Кэсси, оберегаясь от его взгляда, уставилась себе под ноги. То, что она увидела там, тут же захотелось стукнуть.