– Отныне я каждое лето буду дарить тебе по бусинке, – пообещал он, надевая бусы на шею девушки.
– Тогда в старости я голову не смогу поднять от их тяжести, – улыбнулась Ярина.
– Зато все будут знать, как я люблю тебя.
На поляне возле Святой Рощи, куда Добрята привел Ярину и Дара, веселье было в самом разгаре. Ни на миг не смолкали шумный говор и смех. Кругом водили хороводы, пели, плясали. Горели костры. Молодые пары прыгали через них. Девицы визжали, перемахивая через огромное пламя.
Посередине поляны покорно дожидалась своей участи соломенная кукла Купала. Ночью ее утопят, и тогда можно будет купаться.
Ярина с интересом наблюдала за празднично одетыми горожанами. Одежда их была намного чище и разнообразнее, чем у сельских жителей. Бренчали жестяные, медные, бронзовые украшения. Шуршала и скрипела кожаная обувь: простые постолы и дорогие сапоги на твердой подошве.
Несмотря на явное различие горожан в одежде, что соответствовало определенному достатку, и бедняки, и богачи веселились одинаково, от души радуясь Купале – самой прекрасной поре лета. Ласковый теплый вечер дарил надежды на счастливую жизнь, на большое потомство, на продолжение рода.
Добрята повел Ярину к костру.
– Добрый вечер, Добрята, – вдруг окликнул приятный мелодичный голос.
К ним подошла девица в яркой цветной одежде. На шее у нее висели такие же зеленые бусы, как у Ярины. Незнакомка была на удивление красива. Белые волосы под кожаным расшитым серебряными нитями венцом рассыпались по плечам волнистыми прядями. Светлые брови и густые ресницы обрамляли яркие голубые глаза. Влажные алые губы были раскрыты в приветливой улыбке.
– Добрый, – Добрята остановился.
– А Зборк где? – Девица огляделась, глаза мельком равнодушно скользнули по Ярине.
– Куда денется твой Зборк? – усмехнулся парень. – Прихорашивается. Скоро придет.
Незнакомка улыбнулась и отошла к небольшой группе девиц в таких же богатых одеждах, как и она.
– Кто это? – Ярина изумленно проводила ее глазами, восхищаясь ее непринужденным поведением и чудесным нарядом.
– Невеста Зборка.
Ярина нахмурилась, обидевшись на то, что жених не познакомил ее с невестой брата, но благоразумно промолчала: зачем проявлять недовольство в такой счастливый день?
Они подошли к костру. Бушующее пламя взметало вверх снопы искр. Теплая ладонь Добряты успокаивающе сжала Яринину ладонь. Девушка сразу приосанилась и с гордостью осмотрелась. Скоро Добрята получит благословение отца и назовет ее своей женой. Ах, как отрадно осознавать, что именно ей принадлежит сердце завидного жениха, хотя вокруг так и снуют красивые и богатые девицы. Сейчас и огонь подтвердит ее право на брак и благословит их на долгую счастливую жизнь.
Добрята и Ярина взметнулись в мгновенном полете. Казалось, удержать вместе руки ничего не стоит. Но ладонь Ярины сама собой, помимо воли, выскользнула из ладони Добряты. Он силился удержать нежные пальчики, но будто злой дух, насмехаясь, отобрал их.
Парень и девушка приземлились поодаль друг от друга. Сначала Ярина смотрела на жениха с некоторым удивлением, затем губы ее задрожали, глаза заблестели от слез.
– Дурной знак, – всхлипнула она.
– Это ничего не значит, – попытался успокоить Добрята. – Я ведь все равно люблю тебя…
Он замолчал, неожиданно осознав, что больше уговаривает себя, чем ее. Руки во время полета расцепились – не быть в семье согласия и лада. Добрята свято чтил обычаи предков и верил во все приметы. В его душу закралось предательское опасение: стоит ли связывать свою судьбу с девицей, если животворящий огонь против нее?
Подбежал Дар.
– Ярина, ты не ушиблась? – обеспокоенно спросил он, помогая сестре подняться с земли.
Ярина наконец пришла в себя: все вокруг видели ее падение, ее позор. Ей никак нельзя оставаться здесь. Она твердо встала на ноги.
– Дар, отведи меня домой, – и двинулась в сторону города, оставляя позади себя поляну с беззаботно веселящимися людьми и растерянного Добряту.
Бобыль сидел на лавке перед избой, устало привалясь спиной к шершавой стене. Молодежь ушла на купальские игрища, и во дворе стояла непривычная тишина. Чернигов будто вымер: еще при закате солнца опустели улицы, не слышны были разговоры на соседних усадьбах.
Все веселились в Святой Роще. Бобыль вздохнул. Обычно после тяжелого трудового дня он еле доползал до своей лавки в избе и валился на нее как убитый, не раздеваясь и не снимая обуви, чем всегда раздражал ключницу, изредка менявшую покрывало, наперники и шкуры.
Но сегодня спать не хотелось.